Не долго думая, я схватила жетон и побежала к телефону-автомату.
— Алло, дядя Саша? Это Женя говорит. Я хочу сказать, — я понизила голос до шепота, — что Мохнатый здесь.
— Что? — не понял дядя Саша.
— Мохнатый здесь. Вы же понимаете, что я не могу о таких вещах говорить громко.
— Где — здесь? — заинтересовался дядя Саша.
— Ну, в филармонии. На бенефисе мамином.
— Надо же, — удивился дядя Саша, — не боится ходить по концертам. Впрочем, таким людям нечего бояться. А кстати, как ты узнала, что это — Мохнатый?
— А мы его вычислили, когда вас у магазина «Заходи» ждали. Мы хотели посмотреть, как их будут забирать.
— Женя, — так строго, как прежде никогда со мной не говорил, сказал дядя Саша, — ты понимаешь, что могла подвести не только себя, но и нас? Что вы могли своим присутствием сорвать операцию? Остается только поблагодарить бога, что в последний момент она сорвалась и без вас.
Теперь я уже вообще ничего не понимала. Судя по ответу дяди Саши, операция «Заходи» вполне могла бы состояться. Но не состоялась же… Тогда я набралась наглости и спросила:
— А кстати, почему все-таки сорвалась операция?
— Послушай… — дядя Саша был не на шутку сердит. — О таких вещах вообще не говорят. За то, что я тебе сказал, я могу попасть на скамью подсудимых. Ведь я открыл тебе служебную тайну. И вторую служебную тайну я открывать не собираюсь. Ясно?
— Женя, пошли, — дернул меня за локоть Бобров, — второе отделение начинается.
Я положила трубку.
— Ну, что он тебе сказал?
Я молчала. Мне почему-то было стыдно признаться даже самой себе, что кто-то из двоих — дядя Боброва или дядя Саша — бессовестно врал. Но почему?
Глава 45
СТАРИКИ-ПРИЯТЕЛИ ВО ДВОРЦЕ
Авангард Семенович оказался в чулане Бутинского дворца, в котором сутки назад пряталась Женя. Он с трудом перелез через рухнувшую пирамиду из стульев и прислушался. Во дворце было тихо. Он взглянул на часы. Они показывали начало десятого. Авангард Семенович приоткрыл дверь и оказался под лестницей.
— Сюда! — позвал он друга.
Послышался грохот, стоны и ругань. Это упал Пролетарий Иванович.
— И зачем я только связался с этими переходами? Копошился бы сейчас в огороде! Ох-ох-ох, бедный мой бок!
— Скорей! — торопил Авангард Семенович.
Они поднялись по лестнице.
— О господи! — отшатнулся от панно Пролетарий Иванович. — В страшном сне такое не привидится. Надо ж таких чудищ нарисовать!
— Вень, скорей, — Авангард Семенович устремился к стоящему в углу, теперь уже пустому, креслу.
— Да куда ты торопишься! — возмутился архивариус. — Пошли домой! Нашли переход и ладно!
— Не хочешь — не ходи, — ответил Авангард Семенович, с трудом отодвинул кресло и полез под панно. «Сейчас мы все узнаем, — подумал он, вспоминая содержание записки, которую показывала ему Катерина. — Ага, коридор. Да какой узкий!»
Под стоны, кряхтенье Пролетария Ивановича приятели добрались до башни дворца.
— А ну-ка что здесь? — проговорил Авангард Семенович, оглядывая башню. — Вроде ничего особенного.
Он выглянул из окна на улицу.
— Вань, что это? — услышал он за спиной.
— Где?
— Ну вот — видишь? Будто вход в подполье. Но какое подполье может быть на такой высоте?! И смотри-ка, на замок закрыт.
Авангард Семенович присел рядом.
— Точно закрыт. А помнишь… А помнишь, в детстве ты любой замок мог открыть? Тебя еще за это чуть из комсомола не исключили.
— Что было, то было…
— И что, с тех пор ни разу не притрагивался?
Пролетарий Иванович испуганно зашептал:
— Что ты! Я же тогда слово дал — никогда и ни при каких обстоятельствах…
— Ну, теперь-то ты уже давно не комсомолец, — похлопал его по плечу Авангард Семенович, — так что смело можешь вспомнить свое темное прошлое. Итак, завтра, Вень, здесь, вот в этом месте ты должен будешь открыть вот этот самый замок. Как именно и чем именно, меня не волнует.
— Но я же…
— Тс-с-с… Молчать, когда старшие по званию говорят. Все, идем назад. Потому что кажется мне, что в этом дворце все темные дела совершаются после его закрытия. А потому пошли, мой друг, обратно, пока беды не накликали.
Два приятеля благополучно спустились в холл и хотели уже идти дальше, как хлопнула входная дверь и на лестнице послышались чьи-то быстрые шаги. Авангард Семенович с трудом поставил кресло на место. Пролетарий Иванович стоял при этом как вкопанный.