— Все, — обреченно прошептал он, — пришел конец. Чуяло мое сердце, что все это добром не кончится.
— Прекратить! — прикрикнул Авангард Семенович.
Он быстро осмотрел холл, оценил обстановку и, схватив приятеля за руку, потащил его к занавескам. Едва они успели спрятаться, кто-то невидимый пересек холл и быстро вошел в коридор.
Авангард Семенович шагнул из-за шторы, отдернул вторую, где с вытаращенными глазами стоял Пролетарий Иванович, схватил его за руку, и они поковыляли к выходу.
Глава 46
НАХОДКА
Дойдя до угла, Авангард Семенович остановился.
— Ну и балбес же я, — воскликнул он, — а дверь в чулан! Ведь мы же ее не закрыли, и теперь всем станет известен ход из дворца в архив.
Пролетарий Иванович побледнел и что есть силы замахал руками.
— Никогда в жизни, — сказал он, — никогда в жизни туда не пойду! Я чуть несколько раз от разрыва сердца не умер!
— Да ты всю жизнь умираешь от разрыва сердца, — отозвался Авангард Семенович. — Ладно, жди меня здесь, если через пять минут не появлюсь — иди в архив.
Авангард Семенович нырнул в чулан и едва успел замаскировать дверь, ведущую в подвал, как снова послышались шаги. Хлопнула дверь. Спустя какое-то время Авангард Семенович подошел к выходу из дворца — он был закрыт. Оставалось одно: разбирать пирамиды, которые он только что соорудил в чулане, и добираться в архив через переход. «Ну и балбес же я! — воскликнул Авангард Семенович. — Фонарь-то у Веньки остался!»
Когда шли сюда, Авангард Семенович не очень-то прислушивался к звукам, царившим в подземелье. Тогда оно казалось ему безмолвным. Теперь же то и дело раздавались хлюпанье, капанье, скрипы. Авангарду Семеновичу было немного жутковато, но что поделаешь, не оставаться же здесь на ночь!
Авангард Семенович пробирался медленно, на ощупь, не спеша. На одном из поворотов он неловко наступил на торчавший из-под земли камень, но успел, падая, ухватиться за небольшой выступ в стене. «Пронесло!» — подумал Авангард Семенович. Перспектива свалиться в подземелье не очень-то прельщала его. Он знал, что не так-то просто будет подняться самому с больными коленями. В этот момент Авангард Семенович почувствовал, что выступ как-то странно зашевелился. Он потянул его на себя… кирпич поддался. Спустя минуту Авангард Семенович просунул руку в обрадовавшееся отверстие и нащупал небольшую шкатулку. «Вот те на! — подумал он. — Да в этом переходе, может быть, не один подобный тайник. Очень вероятно, очень!»
Шкатулка была завернута в какую-то тряпку и тщательно перевязана. Сунув ее под мышку, Авангард Семенович поковылял дальше. «Нужно будет взять фонарик да осмотреть все стены, — продолжал размышлять он. — Возможно, это придется делать мне одному. Не удивлюсь, если старый заяц, — он имел в виду Пролетария Ивановича, — побоится второй раз сунуться сюда. Н-да… А вот замок-то завтра открыть, хочет он того или не хочет, ему придется».
Глава 47
РАЗГОВОР О МАЛЬЦЕВЕ
Рассказывает Женя Бутина
…Домой шли вместе с мамой. У меня все крутился в голове вопрос, откуда ей знаком Мохнатый. Мама была возбуждена и говорила не переставая.
— А когда я начала петь «Не пробуждай воспоминанья», аккомпаниатор Лида вдруг вместо «фа» взяла «фа диез». Господи, я чуть не сбилась, но, кажется, никто не заметил.
— Конечно, никто, — поддержала я и тут же задала вопрос: — А кстати, кто тот мужчина, который поцеловал тебе руку?
— Да это же Мальцев, наш бывший комсорг! Я тебе сто раз о нем рассказывала. До сих пор смешно вспомнить, как я хотела, чтоб ему на голову свалился с потолка маленький ангелочек. Ну, еще в библиотеке Бутинского дворца.
Так это Мальцев! У меня перехватило дыхание. Человек, который, как я узнала сегодня из рассказа дяди Иннокентия, очень здорово умеет пустить пыль в глаза, прикинуться хорошим. Действительно, до чего приятный мужчина, ни за что не подумаешь, что он — мафиози, да еще главарь банды! Словно в ответ на мои мысли мама продолжала:
— Кстати, мы с папой сейчас просто не понимаем, за что все так не любили Мальцева. Нормальный пацан был. Может быть, только чуточку принципиальней и правильней, чем все остальные.
Я слушала маму, и мне было жаль ее. Ведь она даже и не подозревала, кем стал этот принципиальный пацан. Я пыталась ответить себе на вопрос: стоит ли говорить об этом сейчас? С одной стороны, страшно хотелось развенчать в ее глазах этого Мальцева, с другой — неизвестно, как мама к этому отнесется.