Чем это закончилось, вам известно. Мало того, вслед за этим было совершено покушение на хирурга, делавшего ему операцию…
— Это мой папа? — не удержалась Катерина.
— Знаю. Кстати, чувствует он себя неплохо. И мы очень благодарны ему за предоставленную информацию.
— Как, разве вы его видели?
— Конечно! Под видом санитара поехал один из наших сотрудников.
— Это такой огромный?
— Ну да…
— А про Лену…
— И про Лену знаем. И нам удалось сделать так, что в шприце у нее был обыкновенный физраствор.
— Так, выходит, когда я дважды приходила в милицию, все обо мне уже знали!
— Ну конечно. И работали согласно разработанному сценарию.
— Значит, и Пупокин…
— О, Пупокин и в этом деле преуспел лучше всех! Понаслушался я, что о нем в городе говорят. И, кстати, еще раз убедился, что о плохих делах слухи разносятся куда быстрее, чем о хороших. Ну кто прежде знал нашего Пупокина? Да никто! Стоило раз-другой повести себя по-хамски, как появился общественный резонанс…
— Простите, — перебил Авангард Семенович, — меня заинтересовал Романов. Что ему удалось узнать?
— Ему удалось проникнуть в подвальное помещение и посмотреть, что хранится в ящиках. Оказалось, что оружие и наркотики. Когда он уже собирался возвращаться обратно, в подвал вошли преступники. Точнее, Квашнин и Костылев. Романов убежал от них через самый длинный ход, который заканчивается за городом, в степи. Поражаюсь, правда, как он сумел сдвинуть огромный булыжник, который закрывает выход. Однако скрыться от преступников ему не удалось: на привокзальной площади на него было совершено нападение.
— Отважный молодой человек, — произнес Авангард Семенович.
— Страх придает силы! — воскликнул Пролетарий Иванович.
— Особенно тебе! — сказал Авангард Семенович. — Подождите, камень в степи… Теперь наконец-то понятно, как Петька превратился в человека!
— Идем дальше. Медсестра Лена, которая тоже слышала рассказ Романова и которая, как выяснилось, долгое время помогала сбывать наркотики, передала сообщникам, что Велимиру Аркадьевичу стало все известно. Потому-то его и постарались убрать как можно скорее.
Сковородкин посмотрел на того, кто назвался Мохнатым номер один.
— Теперь слушаем вас…
— Моя фамилия Мохнорылов… — начал тот.
— Кеша! — воскликнул Авангард Семенович. — А я смотрю, кто-то вроде знакомый, а не узнал!
— Итак… — сказал Сковородкин.
— Итак, в восьмилетнем возрасте я потерял сестру. Она умерла от заболевания крови и было ей всего три года. Эта потеря потрясла меня на всю жизнь. И вот я вырос, окончил финансовый институт, начал работать в «Хоттабе». Ну то есть в «Хоттабыче», фирма у нас такая по производству мебели. И вот однажды вижу объявление: у одного ребенка из соседнего города тяжелое заболевание крови. Для его лечения нужна большая сумма денег. Тут я и забегал. Сестру вспомнил. Но что делать, где взять деньги? Я занял кругленькую сумму у своих сослуживцев. Как передать — не знаю. Годовой отчет на носу.
Попросил я тогда своего хорошего знакомого, который поехал в то место, конверт с деньгами передать. Он согласился. А на конверте-то что написать? Не могу же я свои фамилию-имя-отчество сообщить. Отыщут меня благодарные родители, и что? Ведь руководство фирмы наверняка заинтересуется, где я столько денег взял? И подписался я Мохнатым. Вроде бы и неправда, и в то же время правда, ведь с детства меня, если вы помните, — он взглянул на Авангарда Семеновича, — Мохнатиком звали. Ну, так вырос Мохнатик, подумал я. Мохнатым стал.
Иннокентий сделал паузу, потом тяжело вздохнул.
— Прошло время и вдруг — на тебе, пожалуйста, еще один Мохнатый появляется. Мафиози. Только и слышно Мохнатый да Мохнатый. Тот Мохнатый весь город одно время трепетать заставил. И вот буквально позавчера приезжает Женя, дочь Степана и Зои, и рассказывает такие вещи… У меня волосы дыбом встали. Я как представил, что ребенок мог погибнуть, так аж дурно сделалось. Поеду-ка я, думаю, сам в Ильинск, проникну во дворец, а может, и сам найду Мохнатого. Вот тогда-то ему точно несдобровать.