— Может быть… — начал было Кол, но Давина, не дала мужу договорить, сжимая тонкими пальцами его ладонь.
На несколько секунд в комнате воцарилась полная тишина, пока Элайджа и Ева не отводили друг от друга глаз, будто обмениваясь мыслями без слов. Майклсон коснулся нежной щеки, очерчивая контур острых скул, обвел большим пальцем пухлые губки.
— Я люблю тебя, Ева, — тихо проговорил он, и девушка только кивнула ему, судорожно пытаясь сдержать слезы, — прости, за боль которую я тебе сейчас причиню.
И не успела девушка сказать и слова, как сильные руки обхватили ее шею, сворачивая ее с глухим хрустом. Широко распахнутые черные глаза остекленели, и Ева начала оседать на пол. Элайджа немедленно подхватил хрупкое тело, и осторожно прижав к себе мертвую девушку, шагнул к ведьме, лицо которой застыло в мрачной решимости.
— И насколько быстро действует твой артефакт? — впился тяжелым взглядом в лицо брата старший Майклсон, на что Кол пожал плечами, склоняя голову.
— Думаю, ждать придется недолго.
Темные глаза Элайджи не отрывались от бледного как мел лица Евы, когда он осторожно опустился на диван, удерживая ее в объятьях. Казалось, что время замерло, и царящая в гостиной тишина только усиливала гнетущее ожидание.
И тихий стон Евы, которая дернулась в руках Элайджи, широко распахивая глаза, раздался будто громкая музыка, после которой рядом с девушкой мгновенно оказались Давина и Кол, а на лице ее жениха появилась нескрываемое облегчение.
Ведьма провела ладонью над девичьим животом, проверяя, как малыш воспринял обращение матери, а младший Майклсон уже протягивал Еве пузырек с кровью.
— С нашим ребенком все хорошо? — первое, что смогла выговорить новообращенная, и Давина утвердительно кивнула, указывая на бутылек с кровью.
— Ты должна выпить, птичка, — ласково проговорил Элайджа, и Ева подняла на него глаза, вглядываясь в лицо любимого.
Он осторожно усадил ее рядом с собой, придерживая за плечи, и девушка приняла у Кола пузырек с багровой жидкостью, медленно поднося его к губам. Она сделала глубокий глоток, осушая его до дна, и через мгновение, ее взгляд впился в лицо любимого, а черные глаза сверкали яростью.
— Это она.
— О чем ты говоришь? — непонимающе прищурился вампир, встревоженно глядя на Еву.
— Это она внушила мне забыть тебя, — выдохнула девушка, — потому что не хотела, чтобы ты…
— Кто она? — перебил любимую Элайджа, сжимая дрожащие пальцы, — скажи мне, кто это сделал, птичка!
— Хэйли Маршалл.
========== Часть 13 ==========
— Ты уверена, птичка? — удивленно проговорил Элайджа, и в его темных глазах отразилось неверие.
— А зачем мне врать? — прищурилась Ева, — ты сомневаешься в моих словах?
Девушка почувствовала, как внутри нее закипает злость. Она и раньше никогда не любила Маршалл, памятуя, кем она была для Элайджи, а после того, как она вспомнила холодные глаза Хейли, внушающие ей забыть любимого, простая неприязнь переродила в ненависть. И то, что Майклсон хотя и неосознанно, но пытался защитить свою бывшую девушку, окончательно выводило Еву из себя. Усиленная обращением ревность напрочь застилала ей глаза.
— Вовсе нет, птичка, — примирительным тоном произнес Элайджа, видя как его лишь несколько часов назад ставшая бессмертной возлюбленная, буквально исходит яростью, — я верю тебе. Только не могу понять, зачем это понадобилось Хэйли…
-А ты не догадываешься? — со злостью отозвалась Ева, и ее черные глаза сузились так, что стали похожи на щелки, — та чертова волчица хочет тебя!
С этими словами разгневанная девушка вихрем оказалась рядом с Элайджей, сминая пальцами лацканы его пиджака.
— И я не понимаю, почему ты ее защищаешь? Может быть, и твои чувства к ней еще не до конца угасли?
Ева впилась взглядом в лицо любимого. Внутри нее бушевал ураган эмоций, и как не пыталась, она не могла успокоиться. Если бы Маршалл оказалась сейчас рядом, то девушка сомневалась, что ограничилась бы устным выражением имеющихся претензий.
Едва человеческая кровь коснулась ее губ, в голове Евы поплыли картинки ее прошлого, начиная со дня, когда они с Элайджей впервые встретились. Она словно заново пережила испуг, испытанный ею в объятьях пьяного плотника, прежде чем вампир вмешался в их противостояние, недоумение, когда он, отшив Мари, позвал ее к себе на работу, стыд, от того, как она согласилась стать его любовницей, но самой яркой вспышкой были ее чувства к Элайдже. Их поцелуи, объятья, признания в любви, страстные ночи, когда соединялись не только тела, но и души, все это закружилось перед Евой сверкающих хороводом, пока она не вспомнила день их свадьбы, которая так и не состоялась.
Хэйли появилась в ее доме, когда девушка уже была почти готова, и вызвалась отвезти ее в церковь. Еве не пришлась по вкусу эта идея, но поразмыслив немного, она согласилась. В такой чудесный день ей совсем не хотелось вспоминать старые обиды, и когда Маршалл попросила снять амулет с вербеной, предлагая ей примерить старинное колье, переданное Клаусом, она с легкостью согласилась. А вот дальше…
Зеленые глаза, впившиеся в бездонные очи Евы, стали не просто ледяными. И голос Хэйли был уверен и тверд, когда она пыталась лишить ее всего, что было дорого юной невесте. Закончив, Маршалл молча бросила ей висящий на тонкой цепочке кулон, и вихрем исчезла из дома, пока Ева пыталась прийти в себя, не понимая, где находится.
Сейчас же она вспомнила слова Хэйли, все до единого. О том, что такая маленькая дурочка вовсе не достойна Элайджи, и что он не мог обменять ее, ту которую любил даже после того, как она вышла замуж за другого, на какую-то жалкую девчонку, которая и понятия не имела о его природе. И еще — о том, что Элайджа будет счастлив без нее, Евы. Но в какой-то миг лицо Маршалл исказилось от боли, и, не договорив до конца слова внушения, она бросила ей в лицо подаренный женихом оберег и спешно ретировалась. Сейчас Ева знала, что это малыш вступился за нее, не дав Маршалл окончательно лишить ее рассудка.
Именно поэтому, поведение Элайджи, который пытался придумать какие-то нелепые объяснения поступку Хэйли, вызывало у Евы неконтролируемую ярость. И ревность. Черные глаза опасно блеснули, когда Майклсон лишь прищурился на ее вопрос о чувствах к волчице, ничего не отвечая.
— Если она так тебе дорога…
Элайджа не дал ей договорить. Сильным движением он притянул Еву к себе, накрывая властным поцелуем ее приоткрытый рот. Девушка забилась в его объятьях, используя все свои вампирские силы, но Майклсон даже бровью не повел на ее сопротивление, лишь крепче прижимая к себе хрупкое тело, продолжая терзать пухлые губки.
Попытки вырваться из рук любимого были не долгими. Вкус его поцелуя разжег огонь страсти в девичьей крови, и вскоре Ева уже с пылом отвечала на его грубоватые ласки, совсем не возражая, когда он с силой стиснул ее попку, склоняя к нежной шейке. С девичьих губ сорвался глухой стон, когда Элайджа мягко прикусил нежную кожу, отчего ее тело задрожало от желания, и в следующий миг вампир прекратил ласки. Он мягко отстранил Еву от себя, удерживая ладонью маленький подбородок и не позволяя ей отвести взгляд.
— Мне нужна только ты, моя ревнивая птичка, — твердо проговорил он, не сводя глаз в вспыхнувшего от смущения лица любимой, возбужденной его поцелуями и прикосновениями, — а с Хэйли я разберусь.
— Не ты, а мы! — прищурилась Ева, надувая губки, — теперь я вполне могу за себя постоять.
— Ты беременна, — ледяным голосом напомнил любимой вампир, качая головой, — я не позволю тебе участвовать в подобном.
— Она хотела отнять тебя!
— И я выясню почему.
— Не прикидывайся, будто не понимаешь этого, Элайджа Майклсон! Ответ очевиден! Она хочет тебя!
— Вот только я хочу лишь одну маленькую упрямую птичку, которая сводит меня с ума, — ласково проговорил мужчина, вновь притягивая девушку к себе, — я обещаю тебе, мы разберемся в этой ситуации. Но сейчас есть дела поважнее.