Ева отвечает на прикосновение любимого, нежно проводя пальчиком по его раскрытой ладони, и в следующий миг ощущает, как под ее сердцем становится очень тепло, потому что их малыш, чувствует силу своего отца, которую теперь Элайджа может передавать простым прикосновением. Не то, чтобы это его особенно радовало. Прежний способ нравился Майклсону гораздо больше. Ева прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку от этой крамольной мысли. Очень медленно она отрывается от тарелки и поднимает взгляд на сидящего рядом вампира, на лице которого по-прежнему не единой эмоции. Но стоит их глазам встретиться, как девушка почти помимо воли, ощущает горячую волну, исходящего от Элайджи нетерпения.
— Не хочешь посмотреть дом, птичка? — его голос спокоен. Даже слишком. И Клаус непонимающе щурит глаза, наблюдая за братом.
— Я… с удовольствием, — выдыхает Ева и краем глаза видит, еле заметную искорку недовольства в зеленых глазах Хэйли.
Элайджа уже стоит позади ее стула, слегка его отодвигая, и девушка выходит из-за стола, оказываясь с любимым лицом к лицу. А дальше Ева плюет на свой собственный план, и, приподнимаясь на цыпочках, касается пухлыми губами мужских губ, будто оставляя свою метку. Знак того, что это ее мужчина, и никто другой не смеет на него претендовать.
— Птичка… — удивленно шепчет вампир, заглядывая в сверкающие черные глаза.
Но не успевает Ева сказать и слова в ответ, как за их спинами раздается веселый смех Клауса.
— Новый Орлеан определенно идет на пользу вашим отношениям, — мило улыбается гибрид.
— Пожалуй, — неопределенно тянет Элайджа, и подносит к губам дрожащую ладонь своей невесты, — ты что-то вспомнила, Ева?
— Очень смутно, — отвечает ему девушка едва слышно, и только не сводящий с нее взгляда вампир видит легкую тень злорадства в бездонных глазах.
Хэйли держится очень хорошо. Но после слов Евы, и Элайджа, который до последнего не верил в коварство своей бывшей возлюбленной, замечает, как она на долю секунды замирает, тут же пряча испуг за широкой улыбкой.
— Но разве память может вернуться сама по себе? — эти слова срываются с губ Маршалл почти помимо воли, и она хмуриться, жалея о заданном вопросе.
— Все зависит от силы чувств, — пожимает плечами Ева, глядя прямо в растерянные глаза Хэйли.
— Пойдем, птичка, — тянет девушку к себе Элайджа, и она согласно кивает, чувствуя, что если пробудет в просторной столовой еще хоть минуту, то непременно бросится на свою соперницу, которая окончательно выдала себя последней фразой.
Вампир выводит ее из комнаты, и они молча идут по широкому коридору, пока не оказываются у высокой двери, которую Майклсон распахивает, перед Евой, и буквально толкает ее через порог в глубину темной комнаты.
— Что…
Элайджа не дает ей договорить, впиваясь нетерпеливым поцелуем в приоткрытые губки, и прижимая девушку к стене. Ева пытается вырваться из сильных рук, но это приводит лишь к тому, что вампир стискивает сильнее ее хрупкое тело, а его губы перемещаются на нежную шею и ниже — к округлостям высокой груди, приоткрытых глубоким вырезом топа.
— Элайджа, нас могут услышать!
— Пару минут назад тебе было на это плевать, — цедит Майклсон на мгновение отрываясь от ласк.
Его почерневшие глаза впиваются в лицо Евы, которая всеми силами пытается выровнять дыхание.
— Они поймут, чем мы занимались!
— И мне все равно, птичка, — холодно отвечает вампир, слегка ослабляя объятья, — пора прекратить этот фарс. Я разберусь с Хэйли. Она не посмеет даже приблизиться к тебе.
— То есть теперь ты мне веришь? — щурится Ева.
— Я до сих пор не могу понять, зачем ей это, — отзывается Элайджа, — но, да. Она определенно…
— Затем, что она, по всей видимости, до сих пор влюблена в тебя!
— Но я-то люблю не ее.
Голос вампира становится ниже, и Ева безрезультатно пытается сдержать улыбку, когда он склоняется к ее лицу, шепча прямо в пухлые губки:
— Я люблю тебя, моя маленькая птичка.
И Ева уже не сопротивляется, когда Элайджа нежно целует ее, сжимая тонкие плечи. Проходит немало времени, прежде чем они находят в себе силы оторваться друг от друга, и Майклсон касается губами вздернутого носика, острых скул, гладкого лба.
— Пожалуйста, позволь решить это мне, Ева, — выговаривает он между поцелуями, — поверь, я справлюсь. А потом мы просто уедем.
— Хорошо, — не сразу соглашается девушка, и вампир осторожно отпускает ее на краешек кровати.
— Побудь здесь.
Он уходит, а Ева, оставшись одна, подходит к книжному шкафу, изучая стоящие в нем фолианты. Она старается успокоиться, замирает, напрягая свой вампирский слух, но, кажется, что в огромном доме кроме нее совсем никого нет.
Ева бросает взгляд на настенные часы, отмечая, что с момента ухода Элайджи прошло больше десяти минут, и ее брови сходятся в одну линию. Она щурит глаза, качая головой, а затем на ее лице появляется мрачная решимость, и девушке хватает секунды, чтобы покинуть комнату, оказываясь в широком коридоре.
Ева медленно идет по нему, иногда останавливаясь, но ее острый слух не улавливает ничего и отдаленно похожего на голос любимого. Пока она не оказывается перед массивной дверью, ведущей в библиотеку, и слова Хэйли Маршалл заставляют девушку замереть на месте.
— Я знаю, что и ты любишь меня, Элайджа.
Майклсон ничего не отвечает, и Ева распахивает дверь, оказываясь на пороге. В огромной комнате царит полумрак, но зрение новообращенной позволяет ей различить пару, стоящую у камина. Черные глаза расширяются, когда она видит тонкие руки сжимающие лицо ее жениха, губы которого слились с губами другой.
Еве кажется, что она разучилась дышать, она отступает на шаг, и в этот миг Элайджа отталкивает от себя Хэйли. Он переводит глаза на свою ошеломленную невесту, но не успевает вампир сказать и слова, как Ева чувствует на своих плечах сильные руки, которые отталкивают ее за порог к стене, и последнее, что она видит тень Клауса, который оказывается в библиотеке, закрывая за собой дверь.
Ева никак не может прийти в себя, не чувствуя ног, она пятится назад, пока не упирается спиной в дверную ручку. Не раздумывая, девушка хватается за нее, тянет на себя, и ей в лицо ударяет порыв холодного ветра. Она делает шаг, оказываясь на улице, невидящем взглядом скользя по незнакомому пейзажу, а потом Ева просто бежит.
========== Часть 17 ==========
Элайджа находит Хэйли в библиотеке, и ее зеленые глаза радостно вспыхивают, когда она видит его на пороге темной комнаты, освещенный лишь огнем камина. Он делает шаг и замирает, не отводя от Маршалл ледяного взгляда. Глаза волчицы медленно тускнеют.
— Зачем, Хэйли?
Девушка непонимающе щурится, отступая назад. Она молчит, изучая лицо Элайджи, не выражающее не единой эмоции.
— О чем ты говоришь?
Маршалл улыбается, но в ее глазах плещется страх, когда Майклсон медленно подходит к ней, не отводя от девушки тяжелого взгляда.
— Ты знаешь, — холодно отзывается он, щуря глаза, — зачем ты это сделала с Евой?
Хэйли заминает ледяной статуей, но зеленые глаза вспыхивают огнем, когда она, наконец, находит в себе силы ответить:
— Потому что я люблю тебя.
Элайджа склоняет голову, пристально глядя на Маршалл. Он не говорит ни слова. Майклсон почти жалеет, что затеял этот разговор. Те крохи сомнений, что были у него на счет Хэйли, сейчас растворились в сказанном ею самой. В зелени ее глаз, которые впились в его лицо, ожидая ответной реакции. Вот только она совсем не та, что ждет Маршалл, и ее голос дрожит, когда она говорит:
— Я знаю, что и ты любишь меня, Элайджа.
Она оказывается рядом так быстро, что вампир не успевает и слова сказать в ответ. Тонкие пальцы сжимают его лицо, притягивая ближе, и женские губы касаются его губ. Этот поцелуй так до боли знаком, но Майклсон не чувствует ничего хоть отдаленно напоминающее его прежние чувства к Хэйли, и уж тем более это не сравнить с тем, что он испытывает к Еве.
Легкая на помине его птичка распахивает дверь в библиотеку и замирает на пороге. Элайджа отталкивает целующую его Маршалл, и уже собирается устремиться к невесте, когда в комнату врывается Клаус, глаза которого горят желтым огнем.