Он переводит взгляд на Еву, которая кусает губы в ожидании, и слегка щурится, качая головой.
— Давай покончим с этим, птичка. И вернемся домой.
На девичьем лице появляется слабая улыбка, и Ева слегка кивает жениху, после чего устремляется в библиотеку. Она замирает у массивной двери, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Девушка не боится той, что ждет ее за порогом. Хэйли не причинит ей вреда, и причина даже не в Элайдже, который нее позволит ей подобного. Еву тревожит совсем не это. Ее пугает сила чувств, которые могли толкнуть на совершенное Маршалл, и девушке почему-то не верится, что дело лишь в пресловутой ревности.
Тонкая ладонь опускается на металлическую ручку, и Ева делает осторожный шаг, переступая через порог. Хэйли сидит прямо перед камином, подтянув к груди бедра, и ее лицо не выражает никаких чувств. На бледных щеках нет и следа слез, а в глазах только пустота. Ева прикусывает губу, подходя ближе, и когда она, наконец, решается заговорить, ее слова звучат совсем тихо.
— Я…
— Пришла полюбоваться поверженной соперницей, птичка? — перебивает ее насмешливый голос Хэйли, который становится неожиданно высоким, — я была о тебе лучшего мнения.
Маршалл оказывается с ней рядом так быстро, что Ева не успевает даже вскрикнуть, когда ее пальцы стискивают шею, не позволяя сделать ей и вздоха.
— Маленькая дурочка, — почти шипит Хэйли, и ее губы кривятся с безумной улыбке. Ева застывает, видя, как зеленые глаза медленно становятся черными, и молит бога, чтобы это оказалось галлюцинацией, вызванной недостатком кислорода.
— Отпусти ее.
Голос Элайджи, раздающийся с порога, холоден, как лед. На лице Евы почти помимо воли отражается облегчение, но Хэйли, даже не думает убирать ладонь с ее горла, лишь сильнее сжимая пальцы.
— Ну же, волчонок, — мягко просит Клаус, на что Маршалл, стоящая к Майклсонам спиной лишь смеется.
— Ты так ничего и не понял, — тянет она, и резким движением разворачивается к братьям, прикрываясь Евой, будто щитом.
Клаус столбенеет, видя, как изменяется лицо его любимой. Нежные черты искажает ненависть, которая буквально сочится из ставших черными глаз. И с ужасом он узнает в Хэйли ту, что давно считал побежденной.
— Пустая…
— Ну, наконец-то, Майклсон, — отзывается та, довольно щурясь, — если бы ты знал, как мне надоело играть с тобой в любовь. Твоя чертова волчица боролась до последнего, не позволяя мне завладеть ее телом целиком. Но теперь все кончено.
— Отпусти Еву, — цедит Элайджа, не отрывая взгляда от ухмыляющейся Пустой.
— Как мило, — закатывает глаза та, усиливая давление пальцев на девичьей шеи, от чего Ева хрипит, расширяя глаза, — только у меня другие планы. А твоя девка умрет. Я бы сделала это и раньше, но это никчемное тело не дало мне расправиться с ней.
Она хочет сказать что-то еще, но в этот миг за спинами Элайджи и Клауса появляются Фрея и Килин, лица которых отражают изумление и страх.
— А вот и ты, чертова ведьма, — улыбается Пустая.
— Как? — только и может выговорить белокурая колдунья, расширяя глаза, — заклинание подействовало, я уверена.
— Ты изгнала меня из тел братьев и сестры, — кивает ее собеседница, — но не убила. Хотя и очень ослабила. Я едва смогла вселиться в это тело.
— Я повторю это вновь! — цедит Фрея.
— А тебе не жаль эту девочку? — хищно улыбается Пустая, — ее жизнь в моих…
Она не успевает договорить, потому что тело Евы начинает светиться голубым светом, который заставляет ее с криком разжать пальцы, отбрасывая девушку от себя. Но странная магия не отпускает Пустую, и синеватый огонь расползается по ее рукам, шее, лицу, пока она вся не начинает пылать. Ева сжимается в комок, пытаясь прикрыться, но сила, сжигающая пытавшуюся причинить ей вред ведьму, сама по себе образует вокруг нее купол, будто защищая. Мощная магия идет из ее груди, и девушка понимает, кто вновь вступился за нее.
Ее ладони ложатся живот, пока тело Хэйли корчится от боли, прежде чем библиотеку наполняет нечеловеческий крик, а дальше Еву накрывает спасительная пустота.
Она приходит в себя на руках Элайджи, который не сводит с нее нежного взгляда, а его глаза полны гордости.
— Что это было? — только и может выговорить Ева, щурясь.
— Наша малышка поджарила Пустую, — отвечает вампир, и рядом с ними раздается смех Клауса.
— Смотри не лопни от гордости, папаша, — насмешливо произносит он, закатывая глаза, — это лишь присущий Майклсонам инстинкт самосохранения.
Ева слабо улыбается, качая головой, и Элайджа запечатлевает на ее губах легкий поцелуй.
— А как Хэйли? Она не пострадала?
— Не помнит события последних недель, — осторожно начинает вампир, не сводя взгляда с любимой, — но приходит в себя…
— Значит, это не она лишила меня памяти? — прикусывает губу Ева.
— Выходит, что так, птичка.
— Это хорошо, — тихо выговаривает девушка, и смежает веки, — значит, мы можем вернуться домой.
Элайджа только улыбается, прижимая ее к себе, и Ева, окруженная его силой, запасы которой их малыш активно пытается восполнить, погружается в глубокий целительный сон.
========== Часть 19 ==========
— Дядя Эл, ну почему вы уезжаете именно сейчас? Ведь послезавтра Рождество!
Хоуп, недовольно насупившись, смотрела на Элайджу, ерзая у него на коленях. Сидящая рядом Ева только улыбалась, видя, как ее жених силится придумать достойное оправдание. Вампиру и правда было нелегко, но их отъезд был делом решенным, еще до произошедшего в библиотеке, и девушка вовсе не думала менять планы, не смотря на симпатию к милой племяннице любимого. Рождество Ева намеревалась отметить дома, в Маноске, вместе с Себастьяном, который уже должен был вернуться вместе с Давиной и Колом из Парижа.
— Потому что нас ждет брат Евы, милая, — ласково проговорил Элайджа, бросая взгляд на свою невесту, — мы ведь не можем оставить его одного на праздник.
— А разве он не может приехать сюда? С дядей Колом и тетей Давиной? — прищурилась Хоуп, надувая свои маленькие губки.
— В следующий раз обязательно, — кивнул племяннице вампир, мягко улыбаясь, — но сейчас нам с Евой лучше вернуться в Маноск. Не дуйся, детка.
Ева только закатила глаза, умиляясь, наблюдая за тем, как Элайджа возится с племянницей. Сложно было даже представить до какой степени он избалует собственного ребенка, если уже сейчас разговоры о победе их малыша в схватке с Пустой, которые он вел с нескрываемой гордостью, успели порядком достать всех членов семьи. При мысли об этом, девушка не смогла сдержать улыбки, и ее тонкая рука легла на животик, который успел совсем чуть-чуть округлиться. Заметив это, Элайджа, оставшийся один, после того, как Хоуп упорхнула на кухню за порцией конфет, накрыл своей ладонью девичьи пальцы, с любовью разглядывая лицо невесты.
— Ты ведь хочешь домой, птичка?
— А ты разве нет? — вскинула бровь Ева, переплетая их пальцы.
— Я думаю, что сейчас не лучший момент для того, чтобы оставаться здесь, но в следующем году мы вполне могли бы отметить Рождество всей семьей.
Девушка улыбнулась, придвигаясь к вампиру ближе.
— Какой ты оказывается милый, — прошептала она, и пухлые губы мягко коснулись мужских губ, даря нежный поцелуй.
— Не дразни меня, — прищурился Элайджа, притягивая любимую к себе, — не хочется наказывать тебя здесь, маленькая распутница.
Голос Майклсона стал низким, и Ева прикусила губу, потупившись. Они были в Новом Орлеане уже несколько дней, и за все это время почти не оставались наедине. А ее новая природа изрядно усилила и без того бурлящую в их отношениях страсть. И если ранее ситуация с Хэйли выходила на первый план, то теперь, когда Маршалл пришла в себя, и они даже немного поговорили с Евой, примирившись, мысли влюбленных сосредоточились совсем на другом. Это было еще одной причиной, почему им обоим хотелось домой.
— А у нас есть билеты на самолет? — девушка подняла на вампира вопросительный взгляд, сводя тонкие брови, — завтра мы уже должны быть в Маноске.