— Это правда, дядя Эл?
Испуганный голосок Хоуп будто привел всех в чувство, и Клаус вихрем оказался рядом с дочерью, нарочито широко улыбаясь.
— Дядя Эл шутит, любовь моя, — с чувством произнес он, играя ямочками, — просто одна плохая ведьма затаила на него злобу, за то, что он не ответил ей взаимностью.
— Это она забрала Себа? — прищурилась девочка.
— Думаю, да, — кивнул Клаус, — но она вернет его, если дядя Элайджа хорошо попросит.
— Тогда он должен это сделать, — свела тонкие брови Хоуп, — Себастьян хороший, и тетя Ева — тоже. Ты ведь спасешь его, дядя Эл?
Серые глазки впились в застывшее в ледяной маске лицо вампира, который только кивнул на ее слова, все еще не веря в происходящее. Хлоя была не просто его любовницей. Точнее, для него она была именно ей, но вот Керн считала совсем иначе.
Они встретились десять лет назад, в холодный зимний вечер в маленьком городке на севере Италии, и ведьма, казалось, в первую же минуту решила, что Первородный должен стать ее. Хлоя была красива. И настойчива. А еще привыкла получать желаемое. Роман закрутился быстро, но эта мимолетно вспыхнувшая страсть погасла также стремительно. Для Элайджи. Керн же напротив, будто с ума сошла, помешавшись на древнем вампире. Она убивала. Всех женщин, что встречались на их пути. Одну за другой, пока Майклсон не узнал об этом, приходя в ужас от того, что останавливаться она не собиралась. И тогда он остановил ее сам. Точнее, думал, что остановил.
— Мне нужно во Французский квартал. Если это она, то может быть только там. Никто другой не стал бы участвовать в подобном.
— Я пойду с тобой, — тут же отозвался Клаус, на что Элайджа отрицательно покачал головой, — я не спрашивал разрешения, — усмехнулся гибрид, — лишь поставил тебя в известность.
— Ей нужен я, — веско проговорил вампир.
— О, не сомневаюсь, — закатил глаза Клаус, — но Хлоя отнюдь не та, с которой стоит помнить о благородстве и манерах.
— Поджечь ее дом было верхом изысканных манер, — криво улыбнулся Элайджа.
— Почему вы так уверены в том, что это именно она? — вмешалась в разговор хмурая Хэйли, — ведь прошло два дня, а она до сих пор…
— Здесь не было того, кто мне нужен, — тягучий женский голос раздался совсем рядом, и Майклсоны мгновенно повернулись в сторону вошедшей во двор женщины.
Хлоя мало изменилась за прошедшие годы, и Элайджа скользнул быстрым взглядом по ее лицу, на котором появилась дьявольская улыбка.
— Где Себастьян?
— Как невежливо, милый, — томно отозвалась Хлоя, откинув с лица прядь рыжих волос, — даже не поцелуешь после такой долгой разлуки?
Вампир стиснул зубы, так что на его щеках заходили желваки. Желание убить не сводящую с него голубых глаз ведьму было просто нестерпимым, но ради спасения брата Евы он должен был держать себя в руках. По крайней мере, пока.
— Раньше ты не занималась похищением детей, Хлоя, — холодно проговорил Элайджа, не отводя взгляда от томно улыбающейся ведьмы.
— Но и ты раньше не женился.
На лице Керн отразилась ярость, и Клаус интуитивно завел за свою спину Хэйли, радуясь, что та несколькими минутами ранее успела увести Хоуп в ее комнату.
— О, не беспокойся, Никки, — рассмеялась Хлоя, наблюдая за маневрами гибрида, — меня не интересует твоя волчица. Хотя, насколько я знаю, она также не гнушалась и твоим братом. И что скажешь, милочка? Кто из них лучше в постели? Я бы поставила на Элайджу. Хотя, уверена, и Клаус горяч. Но некоторые просто рождены для того, чтобы подавлять. Брать и подчинять себе. Если ты понимаешь, о чем я.
Ведьма склонила голову, заинтересованно рассматривая побледневшую Хэйли.
— В мое отсутствие ты был очень плохим мальчиком, милый, — прищурилась Хлоя, переводя взгляд на Элайджу и проходясь кончиком языка по алым губам, — столько женщин… Но я прощаю тебя, ты ведь не знал, что я выжила в том пожаре, что ты устроил. Вот только твоя жена… Это проблема. Но у меня есть решение, любовь моя. То, что устроит всех. Жду тебя вечером во Французской квартале. Одного.
И с этими словами, она исчезла.
========== Часть 32 ==========
Время до вечера тянется слишком медленно, и Элайдже кажется, что он сделал тысячу кругов, меряя шагами внутренний двор их дома, так и не решаясь позвонить Еве. Первородный уверен, что то, что задумала Хлоя совсем не понравится маленькой птичке.
Ему не хочется думать о том, что может потребовать Керн. Майклсон лишь досадливо морщится, жалея, что когда-то имел неосторожность связаться с ней, не распознав за красивой оберткой сумасшедшую. А еще вампир корит себя за то, что не стал дожидаться пепелища, чтобы убедится в том, что Хлоя исчезла из его жизни навсегда. Теперь у нее на руках все козыри, а терять ей совсем нечего. В отличии от него.
Почти помимо воли перед глазами Элайджи встанет улыбающееся лицо Евы, которая держит в руках спящую Софи. Его маленькие женщины так невинны, чисты и беззащитны, что у Майклсона замирает сердца от мысли о том, что будет с ними, если он не сможет договориться с помешавшейся ведьмой. Потому что в глубине души он знает, что она может попросить.
Когда за окном становится темно, и густые сумерки опускаются на Новый Орлеан, наполняя узкие улочки тягучими мелодиями, смешанными с гомоном бесконечных туристов, Элайджа выходит из дома. Он не поддается на уговоры Клауса, которые очень быстро превращаются в угрозы, о том, чтобы, наплевав на требования Керн, пойти во Французский квартал вдвоем. Гибрид долго спорит, но все-таки сдается. Вот только Элайдже совсем не нравится выражение серых глаз, когда он, зло щурясь, смиряется с тем, что брат отправится на встречу в одиночку. И вампир совсем не удивляется, когда идя по улице, краем глаза замечает следующую за ним тень. На губах Первородного мелькает тонкая улыбка. Никлаус в своем репертуаре.
Элайджа только качает головой, ускоряя шаг. Он понимает брата. И сам наверняка сделал бы так же. Вот только он, к тому же, знает Хлою. И ему вовсе не хочется ее злить. Поэтому, вампир вихрем скрывается в темном переулке, исчезая в темноте. Спустя минуту, переходя на спокойный шаг, он едва заметно поворачивает голову, глядя за спину. Никлаус отстал, но зная своего брата, Элайджа понимает, что расслабляться рано. Впрочем, гибрид больше не появляется в поле его зрения, и Майклсон доходит до Французского квартала в полном одиночестве. Он не знает, что может быть Хлоя, но уверен, что она даст ему это понять. Для нее все происходящее — увлекательная игра, в которой ведьма намерена победить.
И она появляется, будто из ниоткуда, идя ему на встречу. В Новом Орлеане никого давно ничем не удивишь, но Хлоя ухитряется сделать это, плавно качая бедрами в своем прозрачном платье, совсем не скрывающем все еще прекрасного тела. Вот только ей плевать на горячие взгляды, что бросают в глубокий разрез проходящие мимо мужчины. Ведьма не сводит глаз с древнего вампира, который изо всех сил пытается сдержать ярость, при виде ее довольного лица.
— Любимый, — тянет Керн, соблазнительно улыбаясь, и ее пальцы ложатся на грудь Первородного, скользя по лацкану пиджака, — я знала, что ты придешь.
— Тогда, ты знаешь и ради кого я здесь, — холодно отвечает Майклсон, щурясь, — где мальчик?
— О, он в надежном месте, — наигранно округляет глаза Хлоя, — не торопись, Элаааайджаааа.
Она тянет его имя, будто смакуя на вкус, а вампир чувствует лишь отвращение от того, как она манерно надувает губки, принимая соблазнительные позы. У нее все то же породистое лицо, красивые глаза, шелковистые волосы. Ее изящная фигура, подчеркнутая откровенным нарядом привлекает взгляды прохожих. Но Майклсон не ощущает даже намека ни вожделение. Все его желания связаны лишь с маленькой птичкой, которая ждет его возвращения вместе с Себастьяном в Мистик Фоллс. И Элайджа знает, что сделает все, чтобы исполнить данное жене обещание.
— Чего ты хочешь, Хлоя?
Он смотрит ей прямо в глаза, и ведьма прикусывает губу, явно наслаждаясь моментом.
— Ты знаешь, — наконец хрипло отвечает она, и ее ладонь опускается ниже, невесомо скользя по мужскому торсу.