— Ты почему не идешь? — окликнула его Ева, останавливаясь.
Она отошла на приличное расстояние, но вампир вихрем преодолел его, оказываясь рядом с девушкой. Несколько секунд вампир изучал ее разрумянившееся лицо, прежде чем протянуть ей руку. Девичьи пальцы дрогнули, когда Ева осторожно коснулась его ладони.
— Ты совсем заледенела, — свел брови Элайджа, сжимая холодную ручку своей невесты, и не дав ей сказать и слова в ответ, подхватил девушку на руки, устремляясь к дому.
Ева не сказала ни слова, когда они оказались в гостиной, только ее щечки, кажется, стали еще краснее, пока вампир совершенно привычными жестами снимал с нее верхнюю одежду.
— Присядь, я принесу чего-нибудь горячего.
Сказав это, Элайджа исчез за порогом кухни, а Ева осторожно опустилась на краешек дивана, касаясь кончиками пальцев пылающего лица. Поведение вампира, его забота, упреки в том, что она не бережет себя, были такими естественными, что девушка на мгновение поймала себя на мысли о том, что в действительности ощущает себя невестой Элайджи. Через секунду, это чувство сменилось другим. Она поняла, что ей хотелось бы быть его невестой.
Ева прикусила губу, отгоняя от себя эти странные мысли. А ведь им еще предстоял разговор на крайне интимную тему, и девушка была уже совсем не уверена, что готова к нему. Ее жених вызывал в ней самые необычные чувства, и это не смотря на то, что она знала его лишь два дня. Ее тело действовало быстрее разума. Оно явно помнило, все, что было между ними. И предавало.
Элайджа появился в гостиной с дымящимся бокалом, и губы Евы почти помимо воли растянулись в мягкой улыбке. Вампир, слегка прищурился, отвечая ей тем же, и через мгновение опустился с ней рядом на низкий диван, протягивая девушке чашку с горячим чаем.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, пока Ева делала вид, что занята напитком, а Элайджа то и дело бросал на нее короткие взгляды, слегка хмурясь.
— И что же ты хочешь знать, птичка? — наконец не выдержал он, и девушка тотчас сосредоточила свой взгляд на мужском лице, нерешительно кусая губки.
— Это очень странно, — начала издалека она, — я беременна, но даже не помню, как это случилось. И если нам предстоит вновь… — Ева замолчала, отчаянно пытаясь подобрать слова, — для меня это будет первый раз, хотя на самом деле…
— Мне жаль, птичка, — прервал ее Элайджа, видя, с каким трудом девушке дается каждое слово, — жаль, что все так. И я пока не знаю, как это исправить. Все, что я могу это рассказать тебе свои воспоминания.
— Именно об этом я и прошу, — тихо сказала Ева, и их глаза несколько секунд не отрывались друг от друга, пока девушка не опустила взгляд, заливаясь румянцем.
— Я и не думал, что это так сложно, — прокачал головой вампир, — наш первый раз… Я помню каждую секунду, но при этом нет слов, чтобы описать его. Что ты хочешь знать, птичка? Как я целовал тебя, снимал твою одежду, как ласкал твою нежную кожу, или, может, в какой позе впервые взял тебя? Все это совсем не передаст то, что я чувствовал в этот момент.
— Ты тогда любил меня? — неожиданно прервала его Ева.
— Да, — твердо ответил ей Элайджа, — кажется, я влюбился в тебя с самого первого взгляда, хотя и не сразу это осознал.
— Тебе понравилось… со мной?
Девичье лицо вспыхнуло, и Ева опустила глаза, но вампир тут же приподнял дрожащий подбородок, не позволяя ей отвести взор.
— Я никогда и никого не хотел, так как тебя, моя маленькая птичка, — хрипло проговорил он, не спуская тяжелого взгляда с пылающего лица, — я не знаю, как еще доказать тебе это, кроме как…
С этими словами Элайджа одним сильным движением притянул Еву к себе, и его губы накрыли властным поцелуем ее нежный рот, приоткрывшийся от удивления. Вампир стиснул тонкую талию, прижимая любимую теснее, и углубил поцелуй, лаская пухлые губки, замершей в его объятьях девушки. Ева не сопротивлялась. Ее хрупкое тело льнуло к нему, и вскоре Майклсон ощутил, как тонкие руки обвили его шею, и маленький язычок коснулся его языка, будто пробуя на вкус.
Это окончательно свело Элайджу с ума. Уже не сдерживаясь, он подхватил девушку под ягодицы, усаживая к себе на колени, и мужские пальцы скользнули под тонкий свитер, расстегивая замок лифа. Округлости нежной груди наполнили его ладони, и вампир мягко сжал их чувствительные вершинки, но в этот миг, Ева забилась в его руках, и вампир прекратил ласку, выпуская ее из своих объятий.
Девичье лицо горело огнем, когда любимая подняла на него мутные глаза, в которых Элайджа с замиранием сердца увидел легкий огонек ответного желания.
— Прости, — прошептал он, не отрывая взгляда от пылающего лица Евы, — ты просто не представляешь, как желанна для меня, птичка… Я не хотел тебя испугать.
— И не испугал, — очень тихо отозвалась та, кусая припухшие губки, — просто я не была готова к подобному. Ведь раньше никогда…
— Я знаю, любовь моя, — ласково проговорил Элайджа, касаясь кончиками пальцев нежно щечки, очерчивая выступающую скулу, — впредь обещаю держать себя в руках.
Ева едва заметно улыбнулась, и тонкие пальцы обхватили мужское запястье, укладывая ладонь вампира на плоский девичий живот.
— Я не против, если ты будешь делать вот так… Малышу нравится, когда ты рядом.
— А тебе? — против воли сорвалось с губ вампира.
Девушка хотела что-то сказать, но в этот миг ее лицо скривилось от боли, и с пухлых губ сорвался слабый стон, заставивший Элайджу напряженно замереть:
— Только, похоже ему совсем не понравилось то, что мы не довели ритуал по передаче силы до конца…
========== Часть 7 ==========
Ева не сводит с него своих бездонных глаз, и Элайджа замирает, когда звучит ее голос, такой тихий, что только вампирский слух позволяет разобрать слова.
— Нам лучше подняться в спальню.
Майклсон ощущает, как по его телу проходит горячая волна, усиливая и без того сводящее с ума возбуждение, делающее тесноту в брюках просто невыносимой. И все же, Элайджа всеми силами пытается взять под контроль сводящее с ума вожделение, и на его лице начинают играть желваки, когда он сильнее стискивает зубы, стараясь не смотреть на то, как Ева кусает свои пухлые губки, не сводя с него мутного взора.
Девушка мгновенно разгадывает его состояние, и тонкая ладонь касается мужской щеки, мягко поглаживая.
— Ты уверена, что готова к этому? — почти помимо воли срывается с губ вампира, когда он наконец решается поднять на любимую тяжелый взгляд, — я могу сейчас позвонить Давине, и она…
— Не нужно, — глухим шепотом отзывается Ева, — я чувствую, что нам… нам нужно другое… Ты ведь не против?
Нежные щечки заливаются румянцем, а Элайджа замирает, потому что совершенно не знает, что ответить. Слово «не против» имеет самое отдаленное отношение к тому, насколько сильно он хочет маленькую птичку, которая не сводит с него своих пылающих глаз.
— Только я не знаю, что нужно делать, — добивает его Ева, прикусывая нижнюю губу, — ты… покажешь мне?
Как ни старается, Майклсон не может заставить себя сказать и слова в ответ. Девушка непонимающе сводит брови, удивленная такой реакцией, и в черных глазах вспыхивает смущение вперемешку с сожалением, что не ускользает от взгляда вампира. И в следующий миг он вихрем подается вперед, оказываясь с Евой так близко, что их лица почти соприкасаются.
— Я люблю тебя, — шепчет Элайджа прямо в приоткрытые пухлые губки, — и сделаю все, что ты скажешь. Если ты действительно этого хочешь.
— Я… — едва слышно выдыхает девушка, — я хочу.
— Что ж, — на лице вампира мелькает тонкая улыбка, — тогда я просто обязан исполнить твое желание, моя птичка.
С этими словами, Элайджа подхватывает любимую на руки, и направляется к лестнице. Он идет медленно, будто предоставляя Еве возможность передумать, но та лишь обвивает своими тонкими руками его шею, крепче прижимаясь к мужской груди. Когда Майклсон преодолевает все ступени, и они оказываются в темной комнате, освещаемой лишь отблесками уличного фонаря, он осторожно опускает любимую на пол, придерживая за талию.