— Я… о небеса… что за чушь…
Но подняв глаза на Элайджу, она понимает, что сероглазый мужчина говорит правду. И мелкие детали, вроде невероятной силы, скорости, острого слуха, невозможности иметь детей, складываются в одну ясную картину. Ева дрожит, пытаясь вырваться из мужских объятий.
— Отпусти, я… О, боже, как такое вообще возможно? Кто вы такие?!
Элайджа не выпускает девушку из своих рук, обхватывает ладонью ее испуганное лицо, заставляя смотреть ему прямо в глаза.
— Все хорошо, Ева, — медленно говорит он, — я тебе все объясню. Никто не причинит тебе вреда, клянусь. А сейчас тебе лучше пойти домой.
— Хотя бы сотри ей память! — вмешивается Клаус, делая шаг в сторону брата.
— Жди меня, Ева, — уверенно говорит Элайджа, глядя в бездонные черные глаза, не обращая внимания на недовольство гибрида, — я скоро приду. Не открывай никому дверь. Все будет хорошо, птичка. Ты мне веришь?
Девушка только едва заметно кивает.
— А сейчас иди.
Укрывшись простыней, Ева натягивает прямо на голое тело джинсы и футболку и делает шаг к двери. Уже на пороге Элайджа притягивает ее к себе и под насмешливым взглядом Клауса целует дрожащие губы. Ева поднимает лицо, гладя прямо в спокойные темные глаза, и, тихонько вздыхая, возвращает ему поцелуй, на что вампир улыбается, и, выпуская ее из объятий, подталкивает к двери.
— Да ты влюбился, братец, — щурит серые глаза Клаус, когда за Евой закрывается дверь, — не слишком ли она… молода для тебя?
— Не твое дело… Никлаус, — цедит Элайджа, надевая рубашку, — так я по твоим словам тебя называю?
— Я смотрю, твой стиль не изменился, как и характер, — со смехом отзывается Клаус, — ты совсем ничего не помнишь?
— Очень смутно, — неохотно отвечает вампир, сводя брови, — какие-то обрывки. Ты, светловолосая девочка…
— Это Хоуп! — довольно улыбается гибрид.
— …зеленоглазая испуганная девушка…
— Видимо, Хэйли, — вскидывает бровь Клаус.
— И я, что же, был влюблен в нее?
— Всем казалось, что да, — после некоторого молчания отвечает гибрид, и его лицо мрачнеет, — вы расстались перед тем, как ты… как Марсель стер тебе память.
— Я хотел начать жить заново. Почему?
— Давай подождем Ребекку, — хмурится Клаус, — Марсель вернет тебе воспоминания, и ты сам все поймешь. В том числе и то, что я не лучший рассказчик. А пока, может, угостишь меня бурбоном? Кстати, вполне милый городок…
Ева бежит по узкой улочке к своему дому, едва различая дорогу из-за застилающих глаза слез. Она понимает, что нужно успокоиться, что не должна пугать волнующегося за нее Себастьяна, но ничего не может с собой поделать.
Слова брата Элайджи, а в этом обстоятельстве Ева теперь не сомневается, все еще звучат в ее голове, отдаваясь глухой болью в сердце.
Ты ведь слишком любил Хоуп. И Хэйли.
Ты трахалась с вампиром, дорогуша.
И девушка не знает, что волнует ее больше. То, что ее возлюбленный — вампир, или то, что у него есть другая, которую он вспомнит через несколько часов. Это похоже на какой-то театр абсурда, но в глубине души Ева знает, что все сказанное Клаусом — правда.
Именно поэтому Элайджа был так не похож на всех остальных мужчин. Именно поэтому она в него влюбилась.
Ева качает головой, стараясь избавиться от этих непрошенных мыслей, но тут же вспоминает слова вампира о том, что не имеет смысла врать самой себе. Вот только теперь у ее чувств нет никаких надежд для взаимности.
Девушка верит тому, что говорит ей Элайджа, но проблема в том, что его слова сказаны до возвращения к нему воспоминаний о прошлом. О его семье. Которая, Ева в этом абсолютно уверена, значит для вампира больше всего на свете. И уж точно дороже ему, чем маленькая дурочка, продавшая свою невинность.
Ева не замечает, как оказывается на пороге своего дома, и Себастьян бросается в ее объятья, обеспокоенно разглядывая лицо сестры.
— С месье Элайджей все в порядке?
— Я не знаю, — после минутного молчания отвечает Ева.
И это полная правда.
========== Часть 13 ==========
— Элайджа!
Вампир не успел обернуться, как на него налетела стройная светловолосая девушка. Блондинка повисла на его шее, обвивая ее тонкими руками под пристальным взглядом крепкого темнокожего мужчины, застывшего на пороге комнаты.
— Как ты мог так поступить Элайджа! — громко воскликнула девушка, не выпуская вампира из объятий, — я едва не убила Марселя, когда он рассказал мне, что вы сотворили с твоей памятью!
— Можешь не стараться, Бекс, — сладким голосом протянул Клаус, делая внушительный глоток бурбона, — он нас не помнит.
— Совсем? — сузила глаза Ребекка, вглядываясь в мрачное лицо Элайджи.
— Мне жаль, — холодно отозвался последний, отводя руки блондинки, — и я не уверен, что хочу вспоминать.
— Что?! — негодующее воскликнула девушка, — ты в своем уме? Для тебя никогда не было ничего важнее семьи!
— Но все же я решил стереть эти воспоминания, — веско проговорил Элайджа, — и начать жить сначала.
— Но тогда мы были вынуждены расстаться! — взвилась Ребекка, — и выбора у тебя не было. Сейчас же…
— Это что, из-за той черноглазой девчонки? — закатил глаза Клаус, глядя на старшего брата.
— Какой еще девчонки? — подозрительно прищурилась блондинка, поднимая взгляд на совершенно спокойного Элайджу, — а как же Хэйли?
— Не будем строги к нашему дорогому брату, — на лице гибрида появилась милые ямочки, — он лишь в кои-то веки наслаждался прелестями свободной жизни. Но даже такая славная малышка, пахнущая сиренью, не стоит семьи.
— Я просто не верю своим ушам! — покачала головой Ребекка, — из-за какой-то маленькой шлюшки…
— Мое терпение не безгранично, — холодно отозвался Элайджа, поднимая ледяной взгляд на задыхающуюся от ярости девушку, — как и гостеприимство.
Ребекка замолчала, и посмотрела в сторону Марселя, мрачное лицо которого было полно решимости.
— Просто сделай это, — тихо проговорила она.
И не успел Элайджа понять, что происходит, как перед его лицом возник мужчина, черные глаза которого впились в темно-карие глаза Элайджи.
— Вспомни, все, что я просил забыть. Свою семью, братьев, сестру, племянницу. Свою клятву. Свои «всегда и навечно». Свою любовь.
Элайджа почувствовал, как каждое слово, произнесенное твердым голосом, взрывается в его голове яркой вспышкой. А потом появились они. Сначала смазанные, короткие, как вспышки, картины. Маленькая белокурая девочка, тянет к нему руки, требуя научить ее ездить верхом. Светловолосы мальчик играет с деревянным мечом. Высокий мужчина учит его драться. И дальше — целый калейдоскоп образов и чувств. Ребекка, Клаус, Кол, Фрея, Финн. Хоуп. Хэйли. Его семья.
Он пошатнулся, не в силах устоять на ногах, но руки Клауса тут же сжали его плечи, не дав упасть.
— Теперь ты рад видеть меня, брат?
— О небеса, Никлаус…
— Наконец-то, Элайджа!
И плачущая Ребекка кинулась ему на шею, вжимаясь в мужскую грудь.
— Тише, Бекс, — хрипло проговорил Клаус, глядя на заходящуюся в рыданьях сестру, — все хорошо. Теперь все хорошо. Осталось лишь убить Пустую.
— Как Хоуп? — поднял брата глаза Элайджа, гладя по белокурым волосам прижавшуюся к нему сестру.
— Выросла и учится колдовать, — гордо ответил мужчина, — она сейчас в Мистик Фоллс. Вместе с … Хэйли.
Элайджа замер, прислушиваясь к звукам любимого имени. Пытаясь понять свои чувства. Их история с Маршалл никогда не была простой, и все же он помнил последние сказанные ей слова.
Я люблю тебя.
И это было правдой. Тогда. Свои настоящие чувства Элайджа пока не мог понять. Но в одном он был уверен абсолютно точно — он должен быть с семьей.
— А что придумала Фрея? — спросил вампир у Клауса, — она уверена в том, что…
— Иначе нас бы здесь не было, — твердо ответил гибрид, — веришь ты или нет, мы … приняли твой выбор.