Клаус был животным, и спроса с него не было. Как и с Кола, что и повзрослел-то только недавно. Но вот Элайджа… Он убьет их всех, за исключением Фреи и, может быть, Ребекки, в чем, впрочем, не был уверен до конца. Но начать… О, начать он должен именно с него.
После смерти от укуса Марселя, виной которому снова был Элайджа, его душа попала в странный плен, и если бы не мать, что заплатила самую высокую цену за его спасение, он не смог бы вернуться, чтобы осуществить свою месть.
Но увидел ее. Похожую на ангела девушку, пахнущую невинностью и чистотой. В объятьях того, что не был достоин даже целовать следы ее ног. Вот только она отдала ему себя. Полностью. Без остатка. Впустила не только в свое прекрасное тело, но и в душу.
Впрочем, он знал, как это исправить. Осталась самая малость. Один звонок, который изменит их жизни.
И Финн Майклсон довольно улыбнулся, глядя на спящую Еву.
Элайджа свел брови, наблюдая за картой, на которой Давина творила заклятие поиска. Ведьма не сводила глаз с горстки пепла, в которую превратилась сорочка Евы, но исходящие от нее дорожки, рассыпались в разных направлениях. Вампир знал, что это значило. Кто-то спрятал его любимую магией. Кто-то кто хотел достать его, а не маленькую птичку, что пала жертвой их грехов, которых накопилось бесконечное множество за тысячелетнюю жизнь.
— Ну и? — раздался с порога нетерпеливый голос гибрида.
Они переместились в маленький местный отель, оставив дом Элайджи, в который Кол и Клаус не могли войти. В самом большом номере, что им смогли предоставить, Давина заняла спальню, уставив ее свечами, полыхающими яркими огнями от всплесков ее магии. Майклсоны по очереди наблюдали за тем, как продвигается работа юной ведьмы, но пока ее результаты не радовали.
— Она скрыта магией, — нахмурилась девушка, — я делаю все, что в моих силах.
— Полегче с моей женой, Николаус, — в комнате появился Кол, который бросил недовольный взгляд на брата, — если уж она не может ничего сделать…
— Нужно было…
Но спор братьев прервал телефонный звонок. Элайджа свел брови, глядя на экран, мигающий незнакомым номером. Очень медленно он провел пальцем по дисплею, принимая вызов. В комнате воцарилась полная тишина, когда вампир выговорил глухим голосом:
— Ева?
— Не угадал, братец.
— Финн? — неверяще проговорил Кол, — это что, он?
— Она у тебя? — холодно проговорил Элайджа, сжимая телефон.
— Ты о маленькой птичке, что имела глупость связаться с тобой? О, да, она у меня.
— Чего ты хочешь?
— Я расскажу тебе, — насмешливо отозвался Финн, — обязательно. Когда ты придешь туда, куда я скажу. Придешь один, братец. Ты ведь не хочешь, чтобы она пострадала? Ведь она так красива, твоя маленькая птичка. Нежная кожа, шелковистые волосы…
— Не смей прикасаться к ней и пальцем, — дрожащим от ярости голосом процедил Элайджа, — я не знаю, из какой преисподней ты выбрался, но, клянусь, ты вернешься туда, если с головы Евы упадет хоть один волос.
— Не нужно пустых угроз, брат мой, — холодно ответил его собеседник, — я жду тебя через два часа в гроте у Южных ворот. Только тебя.
— Ева там? — ледяным тоном спросил Элайджа.
— Так не терпится увидеть ее? — хмыкнул Финн, — я понимаю тебя. Прекраснее ее я не встречал.
— Отпусти ее, — выдохнул вампир, — это только между нами. Ева здесь не причем.
— Я не собираюсь торговаться, — раздался злой ответ, — и тебе не советую.
И в телефонной трубке послышались длинные гудки. На несколько секунд в комнате воцарилась полная тишина, и Клаус и Кол сосредоточили свои взгляды на Элайдже, лицо которого было полно мрачной решимости.
— Я убью его, — глухо выговорил он.
— Он вернулся с того света, — вскинул бровь гибрид, — наверняка не просто так. Уверен, он хочет завершить начатое.
— О чем ты? — прищурилась Давина.
— Об уничтожении нашей семьи, — со смехом отозвался Кол.
— Но он — ваш брат! — расширила глаза ведьма.
— Что не мешает ему быть напыщенным козлом, считающим, что тем самым спасет мир от скверны, вроде нас, — закатил глаза ее муж, — не переживай, любовь моя, мы быстро оторвем ему голову, заберем ангелочка Элайджи и поедем с тобой в Париж. Эти французские мотивы будят во мне романтика.
— У нас есть план? — прищурилась Ребекка оглядывая братьев, — наверняка наш братец припас какой-нибудь сюрприз, потому что…
— Я пойду туда один, — прервал сестру Элайджа, и его голос был холоден и тверд.
— С чего это? — обманчиво мягко проговорил Клаус, — ты думаешь, он остановится, если расправиться с тобой? Мы все в опасности.
— Я справлюсь сам, — стоял на своем вампир.
— Знаешь, твое мнение никого не интересует! — не выдержал Кол, — мы ехали сюда за тысячу миль не для того, чтобы послушать телефонный разговор. Мы решим эту проблему. Вместе.
— Я пойду с вами, — решительно произнесла Давина.
— Нет! — тут же возразил ее муж.
— Она ведьма, — поднял на него взгляд Клаус, — ее магия явно не будет лишней.
— Кол прав, — взглянул на младшего брата Элайджа, — мы не должны рисковать Давиной.
— Я могу за себя постоять, — сузила глаза та, — и я теперь часть семьи.
— Ты начинаешь мне нравиться, ведьма, — на лице гибрида мелькнули милые ямочки, — осталось поближе познакомиться с избранницей Элайджи. После того как оторвем голову Финну, устроим семейную вечеринку. Твоя птичка была в Новом Орлеане, брат мой?
========== Часть 36 ==========
Ева открывает глаза и не может понять, где находится. Она сидит на холодном полу в полной темноте, ее руки и ноги связаны. Девушка щурится, пытаясь разглядеть окружающие ее предметы, но ничего не выходит, окутывающая ее мгла не позволяет различить даже собственных пальцев.
Ева кусает губы, и волна страха, смешанного с отчаяньем накрывает ее, делая дыхание частым и прерывистым. Она боится не за себя. Санри, или кем бы ни был этот сумасшедший, явно заинтересован в ее обществе, и в его планы не входит ее убийство. Хотя, с замиранием сердца, Ева понимает, что предпочла смерть тому, чего хочет Максим.
Я хочу, чтобы он видел, как я буду иметь тебя. А потом я убью его.
«Элайджу нельзя убить» — твердит себе девушка. Вот только Санри слишком уж уверен в обратном. А еще есть Себастьян. Ева знает, что любимый сделает все, чтобы защитить его, но липкая паутина ужаса накрывает ее раз за разом. Она не может потерять ни одного из них.
Горячие слезы проделывают дорожки по пылающим щекам, и в этот момент дверь широко распахивается, впуская яркий свет, который ослепляет девушку, заставляя зажмуриться.
Когда она открывает глаза, Санри совсем близко, и его тяжелый взгляд скользит по ее лицу, жадно изучая.
— Не нужно плакать, птичка.
— Не называй меня так! — шипит Ева.
— Позволено только ему? — сужает глаза мужчина, — я хочу рассказать тебе одну историю. Очень занятную. О том, как твой любимый Элайджа дважды убил собственного брата.
— Я не верю!
— А стоило бы, Ева, — усмехается Финн, — ведь ты знаешь ее из первых уст. Это я его брат.
Бездонные глаза расширяются настолько, что занимают пол-лица. Девушка рвано дышит, глядя на довольного мужчину, но с ее губ не срывается и слова.
— У тебя ведь тоже есть брат, птичка, — продолжает Финн, — ты смогла бы убить его?
— Я не хочу ничего слушать! — наконец взрывается Ева, и на ее лице появляется злая улыбка, — я люблю его, слышишь! И мне плевать, сколько раз он тебя убивал, надеюсь лишь, что сегодня это произойдет в последний.
— Ах ты, маленькая сучка! — цедит мужчина, и его ладонь тяжело опускается на покрасневшую щечку, — ну ничего. Скоро ты станешь моей, птичка.
— Никогда!
— О, очень скоро, — выдыхает Финн, и его ладонь вновь тянется к девичьей щеке, но на тот раз чтобы погладить выступающую скулу, — ведь ты свела меня с ума, Ева. Своей красотой, невинностью, чистым сердцем. А твой единственный недостаток — любовь к моему недостойному брату — я легко исправлю, убив его. Ты это увидишь, ангел мой. Он придет совсем скоро.