— Как и у всех нормальных людей у меня сегодня пятница. Вопрос закрыт?
Она отвечала так всегда, неизменно из года в год, даже не пытаясь что-либо изменить, разве что вместо одного дня недели вставляла другой. Но на этот раз все было иначе…
*
— Прах к праху, пыль к пыли. Мы собрались здесь, дабы придать земле тело … Прими Господи ее душу и позволь найти, наконец, долгожданный свет, что она так долго искала! Да ниспошлет ей Бог вечный покой! “Я есмь воскресение и жизнь” — говорит Господь. – “Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет во век!”
Голос священника смолк. В могильной тишине вперед вышла бледная Лион с черными глазами и опустила на лакированную крышку гроба желтый словно солнечный огонь подсолнух…
*
Но вообще-то данная история началось совсем не с этого. Так что позвольте отмотать на парочку дней, а точнее, на пять суток назад и рассказать все и по порядку…
Тонкие пальцы бегали по клавишам пианино, перескакивая с белых на черные и наоборот. Мягкая музыка разносилась по просторной светлой комнате, взмывала к потолку и опадала вниз мелодичными волнами, текла вдоль пола и опять возносилась вверх.
Возле окна в инвалидной коляске сидела женщина с каштановыми волосами, заплетенными на затылке в пучок, и с упавшими на лицо двумя прядями с проблесками седины. Одета она была в белую рубашку и штаны, а на колени накинут теплый клетчатый плед. Глаза у нее были закрыты, а на лице бродила слабая, но явственная улыбка.
Справа от нее возле пианино на краешке стула замерла девушка с блестящими черными локонами, причудливо вьющимися и падавшими примерно до плеч, в бежевых обтягивающих эластичных брюках, светло-коричневых кроссовках на шнуровке и сиреневом бадлоне с высоким воротником и манжетами-резинками. Она играла “Songs From A Secret Garden”.
Бег пальцев по гладким клавишам, кружева нежной музыки то ускоряющейся, то замедляющейся, солнечный свет из широкого окна, дуновения теплого летнего ветра и шуршание мягких штор…
Музыка затихла. Смолкли последние аккорды, и Лион убрала руки с инструмента. Женщина у окна открыла глаза.
— Как красиво, – произнесла она.
Лион улыбнулась.
— Мне она тоже очень нравится, мама.
Елизавета, нажав на рычажок, развернула коляску и оказалась возле дочери.
— Но почему ты сегодня играешь такую печальную музыку?
— О чем ты? – притворно удивилась Скай.
— Не надо, — миссис Сорован покачала головой. – Я же все знаю. Я чувствую. Почему ты грустишь?
— Ничего подобного, – Лион пододвинула стул поближе к матери. – Я не грущу. С чего ты это взяла?
— Материнское сердце не обманет, – холодные руки женщины нащупали запястья своей дочки и сжали их. – Ты все еще казнишь себя? Все еще его ненавидишь?
Детектив нахмурилась. Радужки потемнели.
— Вовсе нет, – с трудом выдавила она наконец из себя.
— Значит, да, — вздохнула ее мама. – Милая, ты ни в чем не виновата. И он тоже. Поверь мне, прошу, ты тут ни причем. Перестань злиться.
— Злиться? – вскричала Лион, вскакивая с места и опрокидывая стул на пол. – Да кто говорит о злости? Я в порядке, в полном! С чего бы мне… — она сдавила кулаки. – Не надо меня успокаивать или пытаться переубедить. Я все равно не изменю свою точку зрения. Этот подонок изуродовал тебя, посадил в инвалидную коляску. Из-за него ты ослепла!
Елизавета устало провела рукой по лицу.
— Ладно, давай оставим эту тему. Зря я заговорила… Прости. Ну а как у тебя на работе? Ты можешь мне все рассказать.
— Да нечего тут рассказывать.
— Неужели?
— Серьезно.
— А как же твой новый напарник? Мистер… Шерлок Холмс, так кажется?
— Ма-ам! – закатила глаза детектив. – Давно уже и не новый. Почти семь месяцев в одной упряжке. И вообще, при чем тут Шерлок, скажи на милость?
— Как “при чем”? – удивилась Елизавета. – Вы разве с ним не вместе теперь?
— Нет. Всмысле, мы с ним просто напарники. Я к нему никаких чувств не питаю, да и он с самого начала сказал, что женщины его не интересуют.
— Ну-ну, – усмехнулась ее мать, – посмотрим, посмотрим.
Лион уже раскрыла рот, чтобы ответить, но тут у нее зазвонил телефон.
— Алло?
— Детектив Скай? Это инспектор Лестрейд.
— Здравствуйте, сэр.
— Оставьте любезности и срочно выезжайте к мосту Ватерлоо.
— Опять он? – голос девушки помрачнел.
— Да. И поспешите, не то Холмс приедет раньше вас.
— Это вряд ли: я уже выехала, – и Скай бросила трубку. – Мне пора, мама. Работа зовет, – и направилась к дверям.
— Ты помнишь, какой у тебя день послезавтра? – остановил ее уже почти в коридоре вопрос Елизаветы. Девушка застыла.
— Конечно. Суббота. Пока, мам, – и, выйдя на улицу, Лион вскочила на мотоцикл и погнала на всех порах на место преступления.
========== Глава 2. На месте преступления. ==========
Девушка заглушила мотор, спрыгнула с мотоцикла, оставив на руле шлем, нацепила на голову кепку и направилась по каменным ступенькам вниз, к воде. Здесь, под опорными частями уже вовсю шуровали полицейские, гудели рации, и бегали эксперты. За желтыми лентами толпились с гомоном разные люди, то и дело обращавшие взгляды к блестящей под солнечными лучами Темзе.
Пройдя по хрустящей гальке, составлявший весь этот берег, Лион оказалась под мостом, нависавшим сверху тяжелой массой. Навстречу ей выбежала Салли.
— Ты вторая. Этот псих тебя обогнал, – заметила она.
— Выдам ему медаль чуть позже, – Лион на ходу взяла у какого-то офицера пару белых медицинских перчаток и, одев их, подошла к месту преступления. Неподалеку стоял Лестрейд, о чем-то переговаривавшийся с каким-то стариком, очевидно, обнаружившим тело. Андерсон скакал из стороны в сторону, щелкая фотоаппаратом и постоянно препираясь с Шерлоком, который чуть ли не с лупой в зубах осматривал жертву.
Ее растянули на железной сетке звездочкой. Это была девушка лет двадцати семи со смольными, чуть вьющимися короткими волосами. Одета она была в персиковый лиф, расшитый серебряными пайетками, пояс с перемычкой на талии, желто-красные шаровары с разрезами, декорированными бисером и стразами и светло-малиновые туфли-лодочки. На запястьях и щиколотках виднелись пурпурные украшения с блестками. Лоб охватывал тонкий обруч с бардовыми камешками, а на мочках ушей сверкали под солнечными лучами сережки-капельки.
Заслышав шаги, Шерлок обернулся.
— Ты опоздала.
— Если ждешь извинений, то напрасно, – фыркнула Лион и, приблизившись к Шерлоку, начала оглядывать девушку. — Под Шахеризаду сегодня косит, урод! Документы нашли?
— На привычном месте, – детектив протянул напарнице алую книжечку с характерным гербом. – Соломия Смарт, 28 лет, не замужем, работала…
— Секретарем, — закончила за него Скай.
— Ну да.
— По предварительному заключению мертва где-то около пяти-семи часов, — это уже был Андерсон, возникший рядом совершенно не к месту. – И…
Шерлок заметил, как Лион недовольно вытянула губы, и улыбнулся. Надоедливый эксперт раздражал ее не меньше его самого.
— Андерсон, иди погуляй! – железным тоном приказала ему детектив. Эксперт приобрел цвет вареного рака, возмущенно передернул плечами и отошел.
— Так… — протянула девушка. – В глазах опять цветные линзы, ярко-голубые, — она рассмотрела выпуклую полусферу. — Умерла действительно где-то чуть больше шести часов назад, после вскрытия скажут точнее. Смерть наступила уже по известной всем причине, — Лион коснулась пальцами в перчатках до шеи погибшей и растянула кожу, демонстрирую небольшую точечку. – Как и предыдущим ей воткнули пустой шприц в сонную артерию и ввели туда воздух. Следов сопротивления нет, только три узких синяка: два на спине возле лопаток и один под левыми ребрами.
— И что думаешь? – поинтересовался Шерлок.
— Как и раньше придерживаюсь мнения, что преступник ударил их вытянутыми в лопаточку пальцами правой руки. Только мне по-прежнему непонятно, почему никто из них не пытался вырваться? Нет ни единой царапины или чего-то в этом роде. Такое впечатление, что они все просто позволили себя убить, даже не стараясь убежать или бороться.