Четыре месяца назад в автомобильной катастрофе погиб дядя Лион, Герберт Адамсон. На похоронах девочка не плакала, совсем, не проронила ни одной слезинки. А какой смысл? Можно подумать, кого-то можно вернуть рыданиями. Нет. Тогда зачем самобичевание? Нет, без сомнения, это грустно и очень-очень больно, но жизнь – это такая штука, в которой нет определенного порядка, и моменты радости чередуются со своими противоположностями. Природа не ставит перед собой задачи делать людей счастливыми, это глупое предположение, созданное представителями вида homo sapience, и они тешат себя им, не понимая, насколько это глупо.
Лион так считала всегда, с тех самых пор, как ее мать попала в больницу с параличом всей нижней части тела и сейчас сидела в инвалидной коляске; с тех самых пор, как ударила своего отца, которого ненавидела больше и сильнее всего на свете, той стеклянной статуэткой; с тех самых пор, как спустила курок пистолета и увидела расплывавшееся по клетчатой рубашке кровавое пятно. К чему сказки и радужные мечты, если реальность куда более жестокая и хладнокровная? Скай прочно утвердилась в этом своем мнении, и все остальные варианты вызывали у нее ироничную усмешку, смешанную с сарказмом.
Ее опекун, Алисия Стоун, всеми правдами и неправдами пыталась убедить свою подопечную в обратном, но ей это удавалось крайне плохо. Упертость Лион и тут отстаивала себя, не признавая никаких аргументов и не идя на компромисс. Тем не менее, соседствовать с женщиной подростку удавалось неплохо, даже учитывая то, что подчастую она возвращалась домой вся в знаках отличия удалого бойца от очередной передряги…
Мотнув головой и отогнав разнообразные мысли на свой счет, Лион нацепила бадлон с высоким воротником, сунула в карманы черных джинсов ключи и мобильник и, застегнув угольную кожанку, подхватила с пола заранее собранную сумку и скользнула в прихожую. Затянув шнурки на кроссовках и надев на голову болотную кепку с широким козырьком, девочка бросила мимолетный взгляд на зеркало.
Оттуда на нее смотрела шестнадцатилетняя школьница с неестественно яркими голубыми глазами и разворошенным гнездом смольных блестящих кудрей, значительно отросших за последние несколько месяцев. На лбу, под челкой, еще виднелась полузатянувшаяся ссадина, а на скуле был заметен заживающий синяк. Ну, что тут поделаешь? Такова ее натура.
Ухмыльнувшись, Лион выключила свет в коридоре и, покинув квартиру, направилась к лифту. Отдраенный до блеска вестибюль встретил ее мягким освещением и блестящим кафелем. Стандартно улыбнувшись консьержу, Скай вышла на улицу и бодрым шагом направилась в школу. Ей это заведение порядком не нравилось, но выбирать не приходилось, точнее, имелось только два варианта: либо она учится нормально и получает соответственные оценки, либо гоняет балду и под конец носится, высунув язык, чтобы исправить хоть что-нибудь. Второй определенно не катил, оставался первый. Поэтому средняя оценка успеваемости у Лион ниже пятерки не была.
- Эй, Ли, слышала новость? – растрепанная кареглазая девчушка, сидящая за партой впереди, с непослушной стрижкой, напоминавшей каскадную, повернулась к Скай.
- Какую? – спокойно отозвалась Лион, читая учебник по биологии для институтского курса. Глава называлась: “Основные положения эволюционного учения Чарльза Дарвина”, хотя она была только в девятом, да и проходили они всего лишь основы экологии.
- К нам новенького переведут, – восторженным шепотом заявила блондинка.
- Клаааас! – решила подыграть ей Лион. – Сейчас от счастья помру.
- Постарайся хотя бы с этим кулаками не меряться.
- Захочу и буду.
- Джерри, не лезь к ней, – посоветовала сестра-близняшка Мейли Джулия. – Если нашей Ли что-то взбрело в голову, то она не отступится.
- Да я ж просто хочу, чтоб у нее, наконец, парень объявился.
- Мне и без них нормально. Не считаю отношения важной частью своей жизни.
- Да брось, что в этом плохого?
- Ох! – Лион захлопнула книжку и опустила локти на деревянную поверхность своего столика и уставилась на Джерри. – Ты такая твердолобая, что я не могу. Что плохого? У тебя красные глаза, следы явного невысыпания и не от школы, потому что ты всегда приходишь свежая как огурчик. Значит, плакала. Макияж нанесен плохо, следовательно, расстроена, поскольку у тебя приведение в порядок своего туалета – настоящий ритуал. Одежда подобрана не особо со вкусом, плюс к тому она помятая. И ногти накрашены хреново. Вывод: ты рассталась со Стивом. А теперь вопрос: ты с ним встречалась, ты переспала с ним, что не так?
- Ну чего ты так прямо-то? – обиделась Мей.
- А что такого? Секс есть секс, не вижу смысла называть его как-то по-другому.
- Ты можешь не быть настолько циничной?
- Я просто привыкла называть вещи своими именами. Не нравится слушать – я не настаиваю. Плеер у тебя в кармане, врубай на полную катушку и забудь обо мне.
Сестры Грибзли только многозначительно переглянулись. Им был прекрасно известен характер их общей подруги, который она и не скрывала. Но они были слишком хорошими друзьями и обижаться на эти ее выпады не могли. Кроме того, они знали о смерти ее дяди, и, хоть и прошло уже много времени, раны все равно где-то оставались. Не хочешь, чтобы о них знали – колись как ежик и нападай раньше, чем это сделают другие.
Прозвенел звонок. Ученики быстро расселись по своим местам, как раз перед тем как в класс вошла их преподавательница – мисс Изабелла Скрам, как всегда со своим неизменным индиговым платком на шее и с прямоугольными очками в золотой оправе на курсносом носике.
- Итак, дети, - у нее всегда была эта манера обращения, - с сегодняшнего дня у вас появится еще один товарищ в беспощадной борьбе против коварной науки, которую мы с вами ведем на наших уроках, – послышались смешки. – Надеюсь, вы с ним подружитесь. Прошу любить, ну, и жаловать не помешает. Уолли Мерс.
========== Глава 2. Новичок. ==========
Уолли Мерс никогда не считал себя обычным. Никогда. Его всегда что-то отличало от ему подобных. Сначала это был роскошный особняк с целым штатом прислуги в накрахмаленных фартуках и блестящих сюртуках, потом смерть родителей в страшной автомобильной катастрофе и последовавшее за этим оповещение об огромном состоянии, которое они ему оставили. Затем проявилась его развитость не по годам, умение располагать к себе, ум, начитанность, любознательность, широкая и необозримая душа (выражаясь фигурально), любовь к компьютерам и банановым тортам. Парень показывал хорошие задатки адекватного и рассудительного лидера, незаурядное мышление и вполне себе пристойный характер личности.
Но и у него были и свои замашки. С непонятно какого перепугу он вдруг решил притвориться шестнадцатилетним подростком и поступить в одну из лондонских школ. И это при том, что он был вундеркином и окончил эту программу еще четыре года назад и успел к этому моменту создать неплохую организацию, базировавшуюся на системе осведомителей по всей Британии от столицы Англии и до Белфаста. В комплекте к этому, личная обширная сеть информаторов, мечта о записанных на его имя парочке фабрик и заводов и желание построить где-нибудь хороший паб. Только вот названия он еще не придумал. Кстати, Мерсу было всего семнадцать.
Старые приятели Уолли, Марвин и Боб – которых одногодки за глаза прозвали Рви и Божий Одуванчик – долго и безуспешно пытались отговорить своего приятеля от этой дурацкой, по их мнению, затеи, но против его железной упертости хрен попрешь, так что им пришлось сдаться и признать поражение.
То утро началось по-обычному. Уолли встал, позавтракал, словом, сделал все самые обычные процедуры и направился к шкафу, параллельно раздумывая над тем, что бы такого ему надеть, дабы не особо выделяться. Мучительные размышления продолжались в течение двадцати минут, после чего Мерс остановил свой выбор на светлых джинсах, черных кроссовках, белой рубашке и оливковой футболке с капюшоном. Еще кепка на голову, и образ закончен. Осталось только подобрать сумку с учебниками и зашагать по направлению к выходу, где у крыльца ждала машина.