— Да вы весь мокрый! Что случилось?!
— Да вот, Митяя пришлось вылавливать в реке, у него лодка перевернулась, — смущённо промямлил Сергей, и отчего-то вдруг почувствовал себя виноватым.
— Немедленно снимайте с себя всё мокрое и проходите в дом! — приказным тоном распорядилась она. — Митя, тебя это тоже касается! — обернувшись, крикнула Наташа вслед проскользнувшему в избу сыну.
На крик вышел дед Фёдор.
— Кто это к нам пожаловал? — спросил он внучку. Сощурившись, долго разглядывал Сергея. Потом, признав, наконец, в госте Жигарёва, упрекнул женщину:
— Чего держишь человека у порога? Чай не посторонний он. Зови в дом, ставь самовар, накрывай на стол.
— Дедушка, не видишь разве, они с Митькой оба мокрые?
— А что стряслось— то?
— Искупались они в реке, вот что.
— Эх, как их угораздило, язви тебя в корень! Вода ведь ещё снеговая, опасная, — сокрушался старик. — Баню надо топить, Натаха, срочно. Если не пропарить тело вовремя — хворь внутри осядет. А для начала разотри обоих. Водкой. В голбце у меня стоит.
— Слышали, что дедушка сказал? — немного повеселев, произнесла Наташа. — Снимайте мокрую одежду и марш в избу! Будем делать профилактику.
Митяй оказался крепче Сергея. После того, как Наташа натёрла их водкой, а через пару часов отправила в баню париться, на следующий день он даже не чихнул. А вот Жигарёв простудился и слёг в постель. Несколько дней у него был жар, температура поднялась до сорока. Лечь в больницу он отказался наотрез. Слава Богу, воспаления лёгких не подтвердилось. Всё это время Наташа Кураева ухаживала за ним, приходила в его квартиру три раза в день: утром перед работой, в обеденный перерыв и вечером после работы. Потом температура спала, Сергей пошёл на поправку. Последний раз она посетила Жигарёва в выходной день, специально приехав в город утренним рейсом автобуса.
— Ну, вот, Сергей Степанович, моя помощь вам больше не потребуется, — сказала она с улыбкой. — Банки и горчичники ставить уже не нужно.
Наташа прошла к окну, раздёрнула шторы. Утреннее солнце ударило ей в лицо и набросило яркую позолоту на одежду.
«Истинная богиня, царица небесная, — подумал Сергей, восхищаясь женщиной. — Только как ей об этом сказать? И поверит ли она в искренность моих слов?»
Он встал и совсем нерешительно двинулся к Наташе. Она слышала его шаги, но не повернулась на звук и продолжала смотреть в окно. Сергей остановился в полушаге у неё за спиной и замер. Его сердце бешено колотилось, кровь рвала вены на висках. Наташа чувствовала горячее и прерывистое дыхание Жигарёва и сжалась в комок. Она догадалась, что произойдёт в ближайшие минуты и повернулась лицом к Сергею. Долгие секунды они стояли, не шевелясь, и пристально смотрели в глаза друг другу. Словно во сне, Жигарёв привлёк к себе Наташу и крепко обнял. Женщина как-то сразу сникла и уткнулась ему в грудь лицом. Сергей подхватил её на руки и понёс к кровати. Последним, что осталось в его сознании в тот момент, было ощущение, будто время и пространство куда-то исчезли, а он начал перемещаться в другое измерение…
Потом он лежал на спине, уставившись в потолок, и боялся пошевелиться. Ему казалось, что стоит сделать малейшее движение, как призрачная реальность тут же исчезнет, как сон, Наташи не будет рядом с ним, а блаженное состояние сменится отчаянием одиночества и душевной пустотой. Наконец, Сергей осмелился перевести свой взгляд на лицо Наташи. Глаза её были прикрыты, на щеках и шее лежал неостывший румянец. Он взял её отброшенную в сторону руку и положил себе на грудь, потом поднёс к губам, поцеловал.
— Я люблю тебя, — тихо проговорил Сергей и испугался своих слов. Ему показалось, что эти три слова были подобны грому в преддверии грозы.
Наташа никак не отреагировала на его признание, и лишь после того, когда Жигарёв в отчаянии с силой сжал её ладонь, собираясь повторить эти трудные для него слова, также тихо ответила:
— Я знаю…
И опять наступило молчание. Так продолжалось ещё несколько минут. Сергей гладил волосы Наташи, целовал её шею, плечи, грудь, едва касаясь губами. Потом женщина встала, и отправилась в ванную комнату. Сергей продолжал лежать в постели, ожидая приговора.
Наташа привела себя в порядок и появилась в комнате уже одетая.
— Мне надо идти, — сказала она удивительно бодрым голосом и взяла с трюмо свою сумочку.
Жигарёв подумал, что Наташа сейчас подойдёт к нему, наклонится над его лицом, скажет ласковые слова, потом чмокнет в щёку. Но все ожидания оказались напрасными. Женщина подняла вверх левую руку и, прощаясь, несколько раз помахала согнутой ладонью.