— Говорила, не отрицаю. Вполне возможно, так оно и будет, но пока я не свободна.
— Что тебе мешает подать на развод прямо сейчас?
— Видите ли, Сергей Степанович, развод — это не просто выброс в мусорное ведро свидетельства о браке, и не приобретение права на новое супружество. Расторжение брака, прежде всего, это осмысленный шаг в новую жизнь, от которого зависеть будет, не только моя судьба, но и будущее моего сына. А Митя для меня дороже всего.
— Поня-ятно, — прохрипел Жигарёв, живо представив, как вернувшийся из заключения муж обнимает и целует Наташу, носит на руках.
«Потому она и растаяла», — тут же набежала нелепая мысль.
Ему стало не по себе. Невыносимое чувство ревности сдавило сердце, зажгло столь горячо, будто его обложили крапивой или посыпали жгучим перцем.
— Кончилось моё счастье, надо понимать, так и не начавшись, — усмехнулся Сергей, и усмешка эта была беспомощной и жалкой. Он не стал говорить больше ничего, лишь взглянул последний раз Наташе в лицо, степенно встал и поплёлся к выходу.
В тот день он напился до беспамятства и уснул, не раздеваясь. И потом пил ещё по вечерам некоторое время, чтобы забыться и не мучиться ночью, ворочаясь с боку на бок. Пил до тех пор, пока душевная боль не утихла, не притупилась в сознании тоска…
… Грозовой ливень закончился, насытив воздух влагой и прохладной свежестью. Где-то за горизонтом некоторое время ещё глуховато погромыхивало, но потом всё стихло. Наступила звенящая тишина, как после ожесточённого боя. Сергей выполз из палатки и принялся разводить костёр. Укладываться спать было ещё рано, а месить грязь на размытом берегу не хотелось.
«Успею ещё порыбачить», — подумал он, поджигая кольца бересты. Она сразу ухватилась за огонёк зажигалки, заурчала, сворачиваясь в трубочку, и быстро разгорелась. Сухие пихтовые ветки с красными иголками, получив эстафетный огонь, моментально вспыхнули, затрещали, и через полминуты пляшущее пламя уже принялось с жадностью лизать стволы валежника. Сергей установил раскладной стульчик, присел в метре от костра, уставился в огонь. В беснующихся языках пламени заплясали события двухлетней давности…
…Полтора года ушло на то, чтобы доказать свою невиновность. Жигарёв действовал через суды, счёт которых исчислялся десятками. На первых заседаниях судьи относились к нему с некоторым недоверием, считая его непримиримым склочником, но в скором времени, разобравшись, встали на его защиту. Все решения судов были вынесены в пользу истца. В руках Жигарёва появились исполнительные листы, к взысканию долгов приступили судебные приставы. Большой резонанс получило решение суда о взыскании денежных средств на компенсацию расходов, связанных с приобретением модульных фильтров. Слыханное ли дело, чтобы руководитель муниципального предприятия судился с мэром города? Фамилия Жигарёва то и дело мелькала на страницах областных газет несколько месяцев. Потом, когда вышло решение суда последней инстанции, шумихи поубавилось.
На Просова и Мерзликина были заведены уголовные дела, позднее они были осуждены. Казалось бы, справедливость восторжествовала, честное имя восстановлено, а Сергей почему-то не особенно радовался своей победе. Какой-то невидимый червь продолжал глодать его душу изнутри. Что-то подсказывало ему: это не конец лабиринта испытаний, а всего лишь временная передышка. Свет, замаячивший впереди тоннеля, в конечном итоге окажется обычным миражом. И предчувствие его не подвело.
В середине марта в городе состоялись очередные выборы в местные органы управления. Главой городского округа стал полковник ФСБ Рябинин, подавший в отставку за несколько месяцев до выборов. В своё время его назначили на место полковника Миронова, которого перевели на службу в областное управление. Рябинин был тёмной лошадкой, в городе его практически никто не знал. После больших скандалов, разразившихся в конце избирательного срока между Белышевым и Войновым, партия «Единой России» решила поставить во главе округа Рябинина, делая ставку на статус неподкупного чекиста. В кресло главы исполнительной власти металлурги усадили своего заместителя генерального директора по хозяйственной части Макарчука.
Ровно через неделю Жигарёв был приглашён к главе округа.
«Хочет скорее ознакомиться с делами на предприятии», — подумал Сергей, не подозревая подвоха в предстоящей встрече. Сложив в папку различные справки, ведомости и таблицы он направился к Рябинину. Выдержав в «предбаннике» положенное время, секретарь, наконец, разрешила войти в кабинет мэра. Какого же было его удивление, когда сбоку от Рябинина он увидел Макарчука. Тот вальяжно развалился на стуле, забросив ногу на ногу. Сергей поздоровался, никто из присутствующих не привстал с кресла, не протянул ему руку для пожатия. Не дожидаясь приглашения, он занял свободный стул с правой стороны полукруглого стола. У него создалось странное ощущение, будто он зашёл не вовремя, будто своим беспардонным вторжением помешал этим людям осуществить что-то очень важное и глобальное.