— Ты не можешь идти в пещеру То. Она убьёт тебя.
Трот, правда, не умел кривить душой. Зато я владела этим мастерством в совершенстве.
— Что за пещера? — лениво спросила я, откусывая солидный кусок от румяного яблока, а сердце тревожно ухнуло. Откуда он знает? Что ещё он знает? И кто ещё знает о моих планах?!
Трот смутился. Но ненадолго. Его нелегко было сбить с толку.
— Ты обладаешь силой, — твёрдо сказал он. — Могучей силой…
Тут я взорвалась.
Швырнула яблоко об стену, и оно разлетелось мелким крошевом по стенам комнаты.
— Сила?! Да что ты знаешь о силе?! Если бы я…
На этот раз Трот перебил меня. Он поднял свою руку и приложил её к моим губам. А потом обнял. Ей-богу обнял. Вот уж не думала, что толстяк решиться на такой подвиг. Но я его вообще недооценивала.
— Не надо. Не говори ничего. Я сам всё вижу. У тебя беда случилась. Большая. Она у тебя в глаза сидит, как заноза. Из глаз твоих слёзы капают. Не простые — кровью. Никто этого не видит, а я вижу.
Ну, не кровавыми, конечно, а обычными слезами я разразилась. Уж очень уютно было рыдать в тёплых и мягких объятиях Трота.
Потом, когда я успокоилась, я подумала, что рыдать в объятиях мужчин входит в число моих дурных привычек. Подумала и рассказала Троту про Людвига. Конечно, я не стала говорить про утраченные силы, про братца Литтуса и всё такое, но я скучала по Людвигу, и мне хотелось поговорить о нём.
До сих пор трудно вспоминать, что случилось потом. Если бы это был не Трот… если бы кто-то другой сказал, что Людвиг меня предал!.. Я бы никому не поверила. А Троту поверила. Потому что он не умел врать.
Правда, я не сразу поверила. Сначала пыталась защитить Людвига.
— Да перестань! С чего ты взял, что Материнский мир убьёт меня?! Мы все вышли из этого мира и… да с чего ты взял?!
— Это известно всем, — отчеканил Трот. — Тебя убьёт не пещера, а сила противодействия. Одна сила подавляет другую. Чтобы войти в пещеру надо быль или совсем бессильной, чтобы не ощутить противодействия или… сильнее, чем первозданный мир, чтобы подавить его.
Подавить Материнский мир! Такое мне не было под силу даже в лучшие времена.
— Ну, допустим, — согласилась я. — Но почему ты обвиняешь Людвига? Он мог не знать об этом. Так же, как и я, между прочим.
Трот посмотрел на меня с жалостью. Это он умел — смотреть с жалостью.
— Мог. Но он знал. В отличие от тебя.
И я согласилась — знал. Не все мои способности забрал проклятый Литтус. Уж отличить враньё от правды я могла и без могучих сил. И Трот мог. Такая у него была особенность. Сам не врал никогда и враньё за версту чуял. Но я так хотела верить Людвигу! Так хотела, что никакие магические силы не могли меня насторожить. До тех пор, пока Трот не произнёс вслух то, что смутно томило и мучило меня.
«Что же мне делать?!» — эти слова чуть было не сорвались с моего языка, но я спохватилась и снова подумала о своих дурных привычках. Пора от них избавляться. А уж просить совета у мужчин, да ещё из Срединного мира… дурнее привычки не придумать.
Трот молча наблюдал за мной, а я мерила шагами комнату в Чёрной башне.
Я не могу явиться в пещеру То? Что ж отлично. Конечно, ничего отличного в этой новости не было: мои силы на исходе, и нет способа их вернуть. Людвиг предал меня… Людвиг! Я ударила кулаком стену и с разбитых пальцев торопливо закапала кровь.
Трот не шелохнулся, не сдвинулся с места, продолжал сидеть истукан истуканом, словно его всё это и не касалось. А, впрочем, чего ему беспокоиться?
Нет, кое-что хорошее было: Трот предупредил меня. Трот друг. Теперь я знаю о пещере То больше, чем раньше. Но, чёрт возьми, как мне помогут эти знания?! Материнский мир мне не подавить. Нет, не подавить.
— Что ты говорил?!
Я повернулась к Троту и тряхнула его за плечи.
— Я молчал, — удивлённо ответил Трот. — Тебе надо перевязать руку.
— Нет, что ты говорил про противодействие сил? Что бы его не ощутить надо… стать бессильной?
Трот молча поднялся со скамьи и открыл дверцу настенного шкафчика.
— Иди сюда. Я перевяжу твою руку.
— А как это — бессильной? Как вы?
— Мы? Кого ты имеешь ввиду?
— Ну, вы… здесь в Срединном мире.
Трот улыбнулся краешком губ. Мы никогда не говорили с ним откуда я и почему здесь появилась, но многие догадывались. Например, старая Королева. И Трот, конечно, тоже слышал сплетни обо мне.
— Мы не бессильны. Мы — часть этого мира. Ты же видишь. Мы не существуем без нашего мира, но и мир не существует без нас. Но мы не можем войти в пещеру То. Это подвластно только выходцам из Верхнего мира, а они редко нас навещают.
— А среди кого есть бессильные? Они вообще существуют?
— Конечно, — брови Трота изогнулись. — Разве ты не знаешь истории? Люди Нижних слоёв противостоят своему миру. У них там идёт борьба за выживание.
Мне было кое-что известно о Нижнем мире. Тяжёлый мир: сумрачный и тягучий. Мне довелось там бывать по одному особому делу. Крайне деликатному делу, вспоминать о котором я не любила.
Так значит, я должна стать одной из Нижних? Забыть себя, утратить остатки магии и чистой, как дитя войти в Материнский мир, дабы… эй, постойте! Да как же я вернусь из проклятого Нижнего мира, если ни черта не буду помнить?!
Я взвыла от отчаяния, и новый удар обрушился на ни в чём не повинную стену.
Трот молчал, но его взгляд выражал тревогу. Оно и понятно. Сейчас я больше всего походила на помешанную в момент буйного приступа.
— Трот, а что ты слышал о кольцах Возврата?
— Принцесса не смогла найти пещеру?
— Ну, почему же? Найти её было не трудно. Её отговорил от похода в пещеру местный король. Трот, кажется. Начитанный малый, ему было известно о коварстве пещеры и известно о силе Принцессы. Кстати, там, в Срединном мире её сила вовсе не казалась ничтожной, до сих пор о ведьме Ивоне ходят легенды.
— Ивоне?
— Так её звали в Срединном мире. Но злоключение Ивоны нельзя назвать напрасными. В Срединном мире она добыла кольцо Нурлингов.
— То самое, что открывает миры? Поворачивает вспять время и покоряет пространства?
— Оно. Когда Принцесса вернулась домой, первым, кого она встретила, был Людвиг.
— Дорогая!
Я смотрела на безупречное лицо красавца Людвига. Почему я раньше не замечала его по-женски покатых плеч? Выдвинутого вперёд животика, выдающего в нём сластолюбца и чревоугодника? Под его зелёными глазами набрякли едва заметные мешки. Не так уж он безупречен.
— Ты знал?
— Что милая? — его руки коснулись моих волос, но в его глазах я заметила нотку брезгливости.
Что ж в срединных степях пыльно.
— Ты знал, что Материнский мир не терпит иной силы? Знал, что осколок раздавит меня, разметёт в пыль, сделает безумной?
— Что ты, конечно нет!
Он врал. И он знал. Знал, когда отправлял меня на верную гибель.
Я ничем не выдала своего бешенства и даже сумела улыбнуться. Кому я могу верить, если меня предали родной брат и любимый? Кто остался мне верен?
— Я рада Людвиг. Я рада тебя видеть. Обними меня.
Людвиг неуклюже прикоснулся губами к моей щеке и забормотал виновато.
— Я ждал, ты даже не представляешь, как ждал. А Литтус пропал. Да… мы пустили слух что…
— Что?
— Что ты… убила его.
Я усмехнулась. Как легко попасть в список кровожадных тварей, убивающих своих родных.
— Зачем?
— Для поддержания авторитета. Ты не представляешь, Литтус он… он всех погубил! Мы теперь все… — Людвиг развёл полноватыми руками. — Беспомощны, как дети.
«Ты же обещал всех спасти! Ты, дрянь, обещал всех спасти!»
Слова застряли в моей глотке, и наружу вылетел только короткий смешок.
— Хорошо.
— Хорошо?
— Да. Я устала Людвиг.
— Да, конечно, конечно…
Я шла быстро, а Людвиг суетливо семенил сбоку, стараясь не отстать.