— Где?!
— Пограничная деревня. Грязновка. Хозяйка тутошняя.
— Что значит «тутошняя»?
— То и значит. Супруга нашего Николая, — Август привычно почесал щёку и уточнил. — Бывшая супруга.
— Тамара?
— Да. Тоже Грязновская.
— Оборотень?
— Солнечная…
Имена и названия мне были знакомы, а вот охватить смысл происходящего я не могла, но внезапное исчезновение Николая показалось мне дурным знаком.
— Кто написал письмо?!
Валентина и Август повернулись ко мне одновременно.
Август смотрел с укором, Валентина с любопытством.
— Какое письмо? — спросила она.
Август исчез, как по волшебству, и тотчас появился, держа в руках знакомый клочок бумаги и книгу о Карле Великолепном.
— На всякий случай, — застенчиво пояснил Август.
Валентина даже не взглянула на произведение Тер-Огибяна. Она развернула потрёпанное послание, внимательно разглядывая текст.
— Почерк Николая, несомненно… — Валентина пожала полными покатыми плечами и от движения её тела коляска возмущённо заскрипела. — Но я не понимаю о чём речь. Если помнишь, я здесь не за этим.
— А зачем? Меня, знаете ли, памяти лишили и всё такое. Может кто-то объяснит, что здесь происходит?
Валентина снова хлопнула и домовой исчез.
— Пять часов двадцать минут. Времени на объяснения нет. Есть план, как отсюда выбраться?
Не нравилась мне эта Валентина. Раздражали её выпуклые глаза, тяжёлая отдышка и командный тон, которым она со мной разговаривала. Как спастись? А из дома выйти не пробовали? Сидят здесь, как пеньки…
Во взгляде Валентины, обращённом на меня, плескалась огромная, прямо-таки вселенская тоска.
— Отличный план! Только наш маленький призрачный мирок не позволит ему осуществиться. Мы можем сколько угодно передвигаться по городу в течение шести часов, но к моменту пожара все должны быть на своих местах. Таковы условия.
— Иначе что?
— Иначе наш мир лопнет. Разлетится, как мыльный пузырь. И мы вместе с ним. Это, разумеется, альтернатива, но не лучшая.
— Кто создал такие условия?
— Тот, кто создал призрачный мир. Полагаю, это была ты.
Я?! Сколько же ещё я наследила в Нижнем слое? И когда всё это произошло? И когда всё это кончится?!
Валентина вздохнула и подкатила своё кресло к столу.
— Ладно, чего уж теперь. Никогда не думала, что смогу простить тебя, но, похоже, ты уже достаточно поплатилась за свои поступки.
Я насторожилась. В чём меня опять хотят обвинить?
Из ящика стола Валентина достала небольшой хрустальный шар, в котором передвигались объёмные фигурки: две девушки грациозно приседали, танцевали и смеялись, беззвучно раскрывая рты. Движения их не повторялись и постоянно появлялись новые, заставляя смотреть на изящных девушек неотрывно. Большее внимание привлекала блондинка: волосы необычайной густоты и пышности роскошными кудрями растекались по тонким плечам. Тёмно-синие глаза обрамляли такие длинные и загнутые к верху ресницы, что захватывало дух. Белоснежный, гладкий лоб изогнутыми тонкими линиями украшали брови безупречной формы, а хорошенький носик покрывался милыми морщинками, когда девушка хохотала. Надо сказать, что смеялась и болтала она беспрерывно, бесшумно открывая чувственный алый рот и демонстрируя ровные белоснежные зубки. Она была так хороша, что на вторую — худенькую брюнетку, я почти не обращала внимания. А когда обратила, то не поверила своим глазам. Второй была я.
Облачённая в странные одежды с необычной причёской, но всё же — я.
— Узнала? — тяжёлое дыхание Валентины прерывалось тихим лязгом коляски. Толстуха каталась на своём кресле: два шага вперёд — два назад, два шага вперёд…
— Это я? А та девушка кто? Блондинка? Мы знакомы?
Валентина засмеялась хрипло и тут же закашлялась. На её выпуклых глазах выступили слёзы, она задыхалась и я налила ей в стакан воды.
— Выпей.
Валентина глотнула воды, шумно вдохнула воздух, прижимая пальцы-сардельки к полной груди, и ответила.
— Блондинка — это я.
Я недоверчиво покосилась на толстуху. Что её так подкосило? Заболела? Разъелась? Но цвет глаз?! Его изменить невозможно! Блёкло-серые глаза толстухи ни в какое сравнение не шли с тёмно-синими очами красавицы-блондинки.
Валентина в свою очередь посмотрела на часы.
— Четыре часа сорок пять минут. Я не знаю, что произошло с тобой, да и нет времени узнавать. Но ты должна вспомнить, то, что случилось много лет назад, возможно это спасёт нас.
Когда Валентина говорила, мне вспомнилась Ивона. Так же, как мой двойник с портрета, Валентина старалась говорить быстро, не теряя ни одной минуты зря.
— Мы росли вместе. Ты и я в Ледяном Королевстве. Дружили. У тебя завязался роман с одним парнем — Людвигом. Не самый лучший выбор, доложу тебе, но ты, как с цепи сорвалась. Этот Людвиг был тот ещё ходок, но как тебе скажешь? Ты ж была влюблена, как кошка. Полагаю, он ухаживал за тобой, надеясь вскоре примерить корону Северного Короля, а сам… он поглядывал в мою сторону. Мерзкий тип, он был мне крайне неприятен, но как только он понял, что я не решаюсь открыть тебе глаза на его похождения, стал подстерегать меня на каждом шагу. Я избегала его, как могла, но он был настойчив. Дошло до того, что Людвиг стал угрожать мне, я уже совсем было решилась рассказать тебе правду. Почему я не сделала этого? Не знаю. Но это была моя ошибка. А раздосадованный Людвиг, исполнил свою угрозу. Он обвинил меня в том, что я нарушаю его покой, домогаясь его любви и пытаясь встать между ним и Принцессой.
— И что же?
Я чувствовала себя неловко. Помнила я этого Людвига. Грузчик. Неужели я питала к нему чувства?! Любовь зла…
— Что? Гнев Принцессы велик, также как и её любовь. Я оказалась в этом теле, в этом мире и в этой коляске. А вскоре ко мне присоединился и Литтус Флэт.
— Что?! Безумный брат Принцессы? Он тоже здесь?!
Валентина посмотрела на меня с упрёком.
— Был здесь. Ты замкнула временное пространство, чтобы Литтус не мог выбраться отсюда, но ты трижды произнесла, что больше не держишь его и тем разомкнула временную цепь и выпустила своего брата.
Глава 32
Главный Зал Совета был полон. Кроме Членов Совета здесь присутствовали Смотрители селений Пом-Тимберлей, Пом-Аветай и Пом-Тари. Кроме того, регионэкономы краёв, все, кроме восточного — он погиб вместе с жителями селения Пом-Тай. Прибыли даже Старшие рулевые и смотрители защитных облаков, оставив селения на попечение своих детей и помощников. Все хотели знать, что происходит в Северном Королевстве.
Младший Советник Рàа встретился взглядом с рулевым Гòра. Они прибыли вместе, но в дороге им поговорить не удалось, и сейчас они обменялись сдержанными поклонами. Смотритель Города Фол Ай говорил что-то своим соседям быстрым шёпотом, а те кивали седыми головами, но лица их не выражали никаких мыслей. Поодаль от Фол Àя расположился Людвиг. Он казался единственным, кто прислушивался к словам старика. Людвиг был бледен, на губах его блуждала кривая улыбка, искажая гримасой породистое лицо.
Главный Советник Мòра беспокойно оглядывал зал и, найдя глазами своего друга Фол Àя, едва заметно, облегчённо вздохнул. Фол Ай поднял голову, встретился взглядом с товарищем и ободряюще ему улыбнулся, при этом глаза Фола смотрели чуть в сторону, так что и не понять было, кому старик адресовал свою улыбку.
В зал вошёл Литтус Флэт.
В полном молчании он прошагал по коридору из стоящих людей и взошёл на небольшой пьедестал, посередине которого стояло низкое, широкое кресло. Откинув полы длинного плаща и раскинув длинные ноги, Литтус Флэт вольготно расположился на кресле, наблюдая за соотечественниками из-под опущенных тяжёлых век. Зал молчал и Литтус молчал тоже, лишь едва заметно улыбался, подрагивая кончиками полных, безвольно опущенных губ, до тех пор, пока всякое движение в Зале не прекратилось, и воцарилась тишина. Тишина неуверенная, робкая, словно все присутствующие здесь собирались заняться чем-то постыдным. Никто не решался произнести ни слова.