- Вольно, – тётка Тамара царственно махнула перебинтованной рукой. – Служи честно, сынок!
- Служу отчизне, – паренёк заулыбался и его красное обветренное лицо стало совсем мальчишечьим. – Дочке скажите, чтоб пристегнулась, – он кивнул на хихикавшую бабку Веру. – На дороге осторожней, пять минут назад грабители машину угнали.
- Ну, у нас не угонят!
Тётка Тамара повернула ключ, и машина плавно тронулась с места.
Я глазам своим не верила.
- А что это было?!
- Здорово?! – бабка Вера веселилась от души. – Это я-то генеральская дочка?! Ах-хаха... это всё Маша. Она умеет глаз отводить.
- Это как?
- А вот как сейчас: человек думает, что перед ним дочка генеральская, расфуфыренная да разукрашенная сидит, а это наша бабка Вера.
- С подбитым глазом!
Бабки снова рассмеялись.
- А бывает и так, – загадочно продолжила тётка Марья. – Люди думают, что перед ними дорога, красным ковром выстелена и шагают по ней горделиво, а на самом деле то тропка в гиблое болото. Так с улыбкой и хлебают болотную жижу...
Бабки закивали седыми головами и задумались. Видно им, как и мне, есть, что вспомнить.
Машину бросили, не доезжая до дома. Бабки блюли конспирацию.
Лифт не работал, и на меня взвалили тяжёлый тётки Марьин рюкзак.
- Ты теперь, вроде как наша студентка, – объяснила мне тётка Марья. – Должна слушаться. Тащи.
- Хорошо, госпожа профессор тёмных сил, – проворчала я.
...Тотошки нигде не было видно, но очевидно, что в наше отсутствие он похозяйничал на славу: пол и стены, всё было обсыпано белым порошком, даже на старенькой мебели красовались уродливые белесые пятна.
- Тото!!!
Негодяй не отзывался.
-Эт чего он, паразит, натворил?! – возмутилась бабка Вера, зорко оглядывая маленькую квартирку.
- Вроде как мука... – тётка Тамара неуверенно потёрла белый порошок пальцами. – Или крахмал?..
- Это не крахмал, – голос тётки Марьи, был чернее ночи. – Это моё. Было. Это кости упырей перемолотые. Четыре года собирала.
Тотошка по-прежнему хранил презрительное молчание к мелочным ведьмам, пожалевшим баночку упыриных костей, и не желал показываться нам на глаза.
Я со вздохом взяла совок и веник, удручённо взирая на останки пиршества. Мука из перемолотых костей была повсюду.
- Может как-то собрать, – неуверенно предложила я.
- Чего уж теперь, – раздражённо ответила тётка Марья. – Больше пыли соберёшь, чем костной муки.
Я принялась за уборку, проклиная на чём свет стоит, наглого Тотошку, а старухи собрались на кухне завтракать.
Собакоголовый пижон материализовался из стены и с довольной физиономией наблюдал за моими действиями. На его кургузом пиджачке тоже виднелись следы упыриной муки. Видно Тотошка пировал не один, а зазывал к себе гостей. К собакоголовому присоединились крысёныши и довольно хихикали, показывая на меня длинными тонкими пальцами. Видимо, чтобы всем стало веселее, собакоголовый вынул из кармана горсть муки и сыпанул прямо на только что вычищенный пол. Троица расхохоталась, потирая паучьи ручки.
Продолжая мести, я осторожно приблизилась к весельчакам и схватила ничего не подозревающего собакоголового за шиворот.
- Попался!
Крысёныши тут же исчезли, а собакоголовый закатил глаза, изображая обморок.
Крепкая оплеуха вернула его к жизни.
- Кто такой?
- В-вениамин, ваша честь.
- Вениамин? Зовут так, что ли тебя?
- Так точно.
- Давно здесь живёшь?
- Вместе с хозяйкой прибыл. Верой Алексеевной.
- Откуда прибыл?
- Так из сельской местности. Из Грязновки.
- Земляк, значит?
Собакоголовый заулыбался заискивающе, обнажая остро отточенные зубы.
- Так вы оттуда? А я и не признал...
Мне припомнились вечно пропадающие носки, не вовремя потерянные ключи и подозрения пали на Вениамина.
- А на что ты здесь?
- Как на что?! – Вениамин возмутился. – За домом слежу. За порядком. Без нас люди пропадут.
- За порядком, значит? Выходит – ты домовой?
- Домовой. Домовой предводитель Вениамин.
Вениамин пытался вытянуться и шаркнуть ножкой, но зажатый моими руками, мог только беспомощно взбрыкнуть.
- Ну, вот что, Вениамин. Из предводителей ты разжалован. Будешь просто домовой, пока в квартире порядок не станет. Уяснил?
Вениамин молчал. Такой расклад вещей его никак не устраивал. Пришлось тряхнуть его хорошенечко, и тогда он заверещал испуганно, дрыгая босыми ножками.
- Уяснил, хозяйка, уяснил.
- Вот и отлично.
Я сунула домовому метёлку и совок, понаблюдала, как он, пыхтя и отдуваясь, ползает по полу. Убедившись, что с заданием Вениамин справляется, я присоединилась к народной армии (бабке Вере с сотоварищами).
На кухне назревал скандал.
На столе стояла вчерашняя водка и, судя по красным носам, бабки уже приняли “для сугреву”, но не спиртное стало причиной спора. Разногласия возникли из-за неких исторических событий, которые каждая из спорящих сторон интерпретировала по-своему.
- Да что ты споришь, Маша, ты ведь тогда ещё под стол пешком ходила, а моя крёстная в том доме полы мыла и меня с собой брала!
- Так-таки и брала? И, что ты помнишь?
- Всё помню. Генеральшу помню и дочку их болезную. Генеральша даже просила меня поиграть с ней, да я дичилась. Уж больно дочка была страшна.
- Чем же страшна?
- Да будто жаба. Кожа серая, как у мертвяка, глаза навыкат и дышит так тяжело. Всё мне казалось, что она на меня нападёт и придушит.
- Вот ты всё и врёшь! Дочка её была красавица! Ты малой была, могла и спутать. Может это вовсе и не генеральша была с дочкой, а прислуга её? Много ты тогда понимала! А я в генеральском доме была по приглашению!
- Это зачем же тебя приглашали? Столовое серебро протереть?
- А вот и нет! Этой самой дочке-красавице я приворотное зелье варила!
- Да будет вам, девки, чушь-то нести! Какие дочки?! У генеральши был сын!
- А что за генерал? – осторожно вмешалась я. – О чём спор?
Бабки принялись объяснять наперебой, каждая стараясь донести до меня свою правоту.
-Дочка была болезная и страшная, – упиралась бабка Вера
- Красавица! – возражала тётка Марья.
- Сын! – припечатывала тётка Тамара.
Одна бабка Настасья не участвовала в споре, хмуро взирая на подруг.
- А ты что молчишь? – бабка Вера сердито ткнула сестру в бок. – Ты ить тоже там была! Крестная нас вместе водила...
Бабка Настасья неохотно пожала плечами и односложно оборонила:
- Была.
Тётка Марья повернулась ко мне.
- Мы про генерала Зотова толкуем. Того, у которого книга.
- Какая книга?
- Вот те раз! – тётка Марья всплеснула руками, и старухи посмотрели на меня неодобрительно. – Книга звездочётов. Там и заклинания и всё такое... я видела такую в доме генерала Зотова, когда ходила к его дочери варить приворотное зелье. А они мне говорят – у него сын!
- Это Тамара говорит, что сын, а я говорю – дочь! Страшная! Была бы красавица, чего ей тогда зелье варить? Красота она и без зелья хороша!
- Много ты понимаешь! – тётка Марья снизила голос до громкого шёпота. – Мужик у ней был женатый. Ходить ходил, но и семью не бросал, вот и задумала тогда Катерина...
- Генеральскую дочь звали Валентина!
- Катерина!
- Сын! Зотов Николай Яковлевич. Муж мой...
Заявление тётки Тамары было встречено полным молчанием.
Первой заговорила тётка Марья.
- Как муж?! У тебя ж отродясь мужа не было?!
- Чего это не было? – огрызнулась тётка Тамара. – Был. Зотов Николай. Только недолго. Две недели.
- Ничего себе... что ж это он с твоим характером даже медовый месяц не выдержал?
Бабка Вера и тётка Марья расхохотались, а бабка Настасья тяжело зыркнула на них из-под тяжёлых бровей. Не смеялась и тётка Тамара.
- Ну, не обижайся, Тома, – примирительно прогудела бабка Вера. – Ты ж знаешь, мы не со зла... может, у них трое детей было? У генерала-то с генеральшей?! А мы и завелись сдуру!