— Ну… да… — стиснув сумочку, потому что так неловко мне не было уже довольно давно, я уже в который раз повторила: — Спасибо… ты такой добрый…
— Угу. Пряник мне. Два. — усмехнувшись на свою же шутку, Тимофей бодро поинтересовался: — У тебя там точно бабушка живет? Не выгонит по ночи-то?
— Да нет… не должна… — неопределенно пожав плечами, я попыталась думать позитивно. — Это папина бабушка. Ей уже за восемьдесят, но я к ней ездила несколько месяцев назад. Как раз когда институт закончила. Я вообще к ней каждое лето езжу. Мы с ней ладим… у неё и дом хороший и хозяйство своё. Небольшое правда…
— Ну, смотри. Если что, моё предложение в силе. — поймав мой недоуменный взгляд, он пояснил: — Я о своей квартире. День-два, хоть оклемаешься и подумаешь, как дальше быть. Всё равно выходные. Если захочешь поделиться — я выслушаю. Связи у меня есть, может даже помогу чем. Ты подумай.
— Да, спасибо. Я запомню. — благодарная улыбка сама собой скользнула на губы, а в мысли и душу наконец пришло спокойствие. Спасибо…
— Ир… Ира-а-а… — проснувшись от настойчивого шепота и подергивания за рукав пиджака, я едва не заорала, когда в голосе того, кто меня будил, послышались рычащие нотки демона: — Ир-р-ра… тьфу, дурында!
— Ти… Тима? Ох, Ти-и-им… — зажав рот ладонью, испугано наблюдала за парнем, которому только что глубоко оцарапала щеку, неудачно отмахнувшись. — Прости…
Шепот вышел настолько жалким и невнятным, что я отняла ладонь от губ и уже громче, но не менее жалобно повторила:
— Прости…
— Ты ногти месяц что ли не стригла? Мыла хоть? — уже копаясь в аптечке, парень осуждающе морщился, но злым не выглядел. Скорее озадаченным.
— Мы… мыла…
— Ты чего трясешься? Прекращай. Или кошмары снятся? Я-то тут при чем?
— Прости… — не представляя, что сказать ещё, я беспомощно стиснула пальцы: — Помочь?
— О, нет. Спасибо, но я сам. — наконец выудив из аптечки вату и перекись и достаточно профессионально обработав три глубокие царапины на левой щеке, Тимофей полюбовался на себя в зеркало заднего вида и снова обернулся ко мне: — Так, ведьмочка. Я тебя чего будил-то… мы почти в Митино. Куда дальше?
— Ведьмочка? — в голову моментально полезли мысль одна страшнее другой и я, ещё сильнее перепугавшись, что чокнулась не только я, срывающимся голосом переспросила: — Почему ты назвал меня ведьмой?
— Черт! Ирка! Совсем сбрендила? — уж не знаю, что он прочел в моих глазах, но Тимофей вдруг глубоко вздохнул и, подняв ладонь в успокаивающемся жесте, тихо и четко пояснил: — Ты растрепанная — раз. У тебя под глазами столько подтекшей туши, что можно всё лицо разрисовать — два. И у меня… — вторая рука уверенно ткнула в царапины: — боевое ранение от тебя — три. Ну и кто ты после этого, если не ведьмочка? А теперь вздохни глубоко три раза и поясни свою панику.
— Я… я… — не в силах поверить в такое простое объяснение странному совпадению, повторила снова: — Я…
— Ира Фомина. Моя бывшая одноклассница и просто хорошая девушка.
— Я… да…
Спокойный и уверенный тон почему-то не успокаивал, а настораживал. Он разговаривал со мной, как с чокнутой…
Неприятно.
— Я жалко выгляжу, да?
— Нет. — качнув головой, он вздохнул. — Ты просто напугана. Ты так напугана, что не соображаешь, где находишься и кто рядом. Успокойся. Я больше не буду подходить к тебе на расстояние удара… — криво усмехнувшись, когда я обижено вскинулась, Тима наклонил голову и устроил её на руке, которая лежала на спинке водительского сидения. — Ну? Куда едем, ведьмочка? Где живет твоя бабуля?
— Улица Черемушки, тринадцать. — сначала сказав адрес, лишь после я поняла, что он может не знать расположение местных улиц и уточнила, внимательно всматриваясь в ночной пейзаж за окном: — А мы сейчас где?
— На въезде. Глянь направо, там как раз указатель. Видишь?
— А? Да, вижу. — наконец сообразив, что мы действительно в самом начале поселка, расположенного от нашего города в полутора сотнях километров, мысленно прикинула, посчитала и уверенно кивнула: — Тогда пока прямо и на третьем перекрестке направо. Только давай не очень быстро, тут такие невнятные перекрестки…
— Как скажешь. — подмигнув и развернувшись, парень снова завел машину и, вырулив с обочины, поехал так неторопливо, что я тут же покачала головой на его безупречное исполнение моей просьбы: — Что?
— Ну не десять же километров в час…
— Если быть точнее — пятнадцать. Сама же сказала. — одарив меня ироничным взглядом через отражение в зеркале, он подмигнул снова: — Желание дамы — закон.
Если бы…
Скривив губы, поёжилась. Сентябрь выдался теплым, но ночи были уже холодными, и отсутствие куртки давало о себе знать. Да и машина, пока мы стояли, успела остыть.
— Печку включить?
— Да нет, не надо, мы уже почти приехали… да, поворачивай здесь. — внимательно отслеживая повороты, уже через несколько минут я рассматривала ворота участка, где в детстве проводила каждое лето: — Всё.
— Ну, всё, так всё. — заглушив мотор и выйдя вслед за мной, Тимка уверенно пристроился рядом.
Эм…
— Ну, что опять?
— Бабушка не любит чужих…
— А я чужой?
— Ей — да. — улыбка вышла ненатуральной и тусклой. — Тим, я тебе очень благодарна. Ты даже не представляешь — насколько! Но бабушка… ну… она очень добрая, просто бывает иногда несдержанна в выражениях… она может показаться тебе грубой…
Моё невнятное бормотание заглушил лай бдительного Трезора и я тут же поморщилась. Ещё не хватало всю улицу разбудить. Черт!
— Трезор! Фу! Да фу же! Это я. — торопливо зашикав на пса и попутно открывая калитку, второй рукой я махала Тимке, чтобы шел в машину: — Иди, я сейчас вернусь. Успокою только его…
— Ты уверена? — даже не сделав вид, что собирается меня слушать, Тимофей насторожено рассматривал Трезора, который, сколько я себя помню, как и его предшественники никогда не сидел на цепи, свободно перемещаясь по участку. — Это что за порода? Это вообще собака?
— Да, конечно. Просто он крупный. — наглаживая бабушкиного любимца за ухом и радуясь, что он наконец замолчал, признав меня, пожала плечами: — Не знаю, мне кажется, беспородный он. Хотя бабушка говорит, что кавказец…
— Мда. — всё так и стоя в проходе, Тимофей не выглядел испуганным, но и двигаться с места не торопился.
— Так-так… — освещение в прихожей, а затем и на крыльце включилось так неожиданно, что пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы защитить их от яркого света после ночной темноты: — Ага… Ну, и что мы тут по ночи шарахаемсси? Добрым людям спать не даем? Али в городе больше развлечений не нашлось?
— Ба… — сконфузившись, я не знала, что ответить. Вообще-то я планировала… да что я планировала? Ничего. Был план — приехать. Об остальном я даже не думала. Точнее не успела подумать, уснув, пока мы ехали. — Привет. Пустишь переночевать?
— А что такое? Неужто из дома кто выгнал? — щурясь и внимательно разглядывая то меня, то Тимофея, бабушка, одетая в длинный махровый полосатый халат пестрой расцветки, привезенный ей отцом с одной из восточных командировок, была совсем не любезна.
Да уж, какая тут любезность во втором часу ночи?
— Обстоятельства… — неловкость набирала обороты, слова терялись, а мысли разбегались. Что сказать ещё, я просто не представляла. Не говорить же ей, что я от демона убежала?
— Ага… — прищурившись ещё сильнее, бабушка, косо глянув на Тимофея последний раз, решительно спустилась с крыльца и подошла ко мне, зачем-то взяв пальцами за подбородок и заглянув глубоко в глаза: — Ну и где ж ты демона встретила, внученька? Или забыла о том, что в сказках говорится?
— Я… что… ты… — отшатнулась бы, если бы не Трезор, успевший сесть четко позади меня и ставший непреодолимым препятствием, а так просто ошеломленно и просительно протянула: — Ба-а-а???