В конечном итоге сокращение производительности труда вместо увеличения занятости приведет к изменению отраслевой структуры, к падению занятости в масштабах всего общества. И это будет вполне понятно уже из того обстоятельства, что отраслевая структура народного хозяйства является более или менее точным отражением расходов среднего потребителя на различные товары и услуги. Иначе говоря, если он тратит 20 процентов заработка на питание, 10 процентов — на одежду, 30 процентов — на услуги, то примерно соответствующая доля населения будет занята в сельском хозяйстве, пищевой промышленности и торговле продуктами питания, в текстильной и швейной промышленности и т. п. И если его заработок сократится вдвое, то различные расходы сократятся не в одинаковой пропорции; в свою очередь, при удвоении заработка они также возрастут непропорционально.
Короче говоря, сократив производительность труда вдвое, вы оставите общество без реактивной авиации и электронной промышленности и сделаете сотни тысяч людей безработными; сократите ее вчетверо, и оно лишится автомобилей, телевидения и сколько-нибудь развитой сферы услуг, обрекая миллионы людей на безработицу; сократите ее в десять раз, перед вами будет общество неграмотных людей, лишенных медицинского обслуживания, механических средств транспорта и влачащих существование впроголодь в условиях скрытого, аграрного перенаселения.
Многочисленные социологи и экономисты на Западе, которые сейчас запугивают себя и других призраком небывалой безработицы вследствие автоматизации, совершают ту же самую ошибку, что в свое время допускал и Сисмонди. Тогда, в начале XIX века, многие идеологи мелкой буржуазии пророчили, что машины вытеснят людей из производства, а Сисмонди даже писал, что логическим завершением этого процесса будет то, что в Англии останется лишь один король без подданных, царствующий над машинами.
История жестоко посмеялась над такого рода пророчествами; именно благодаря машинам теперь в Англии находит себе работу втрое большее число людей, чем во времена Сисмонди (это, безусловно, не исключает того, что в Англии сейчас насчитывается большая армия безработных).
Конечно, Сисмонди оказался бы прав, если бы отраслевая структура английской экономики с тех пор не претерпела никаких изменений. Но отраслевая структура экономики в ходе технического прогресса не могла и не может оставаться прежней. Устранив десятки тысяч мест кучеров карет, дилижансов и т. п., технический прогресс вызвал к жизни сотни тысяч новых рабочих мест водителей механического транспорта и т. д.
Если мы теперь обратимся к статистическим данным, то обнаружим непрерывный рост самодеятельного населения ныне развитых капиталистических стран на протяжении более полутора столетий:[138].
| Конец XVIII в. | 1950 г. | 1965 г. | |
|---|---|---|---|
| США | — | 64,7 млн. | 78,0 млн. |
| Англия | 5,8 млн. | 22,7 млн. | 24,8 млн. |
| Франция | 13,0 млн. | 18,9 млн. | 21,0 млн. |
| Италия | 8,7 млн. | 17,3 млн. | 21,0 млн. |
| Нидерланды | 0,9 млн. | 3,8 млн. | 4,5 млн. |
Причем возросло не только общее количество занятых, но и их доля в населении в возрасте 20–60 лет, в особенности благодаря широкому вовлечению женщин в общественное производство.
Вряд ли целесообразно подвергать сомнению эту очевидную статистическую закономерность и тенденцию. Более плодотворным будет, по-видимому, попытаться выяснить, почему это произошло и сохраняют ли силу причины, действовавшие до сих пор.
Экономия рабочей силы далеко не единственная и не всегда главная цель, а также следствие технического прогресса вообще и автоматизации производства в частности даже на отдельном предприятии или в отрасли, не говоря уже об общественном производстве в целом. Цель автоматизации — это сокращение издержек производства на единицу продукции, а это может быть достигнуто как благодаря экономии рабочей силы, так и сокращением капиталоемкости и материалоемкости продукции, улучшением ее качества, ускорением процесса ее изготовления, лучшей организацией производства и т. д. Очень часто сокращение затрат труда на изготовление какой-либо продукции заслоняет от нас тот факт, что и затраты капитала, а также сырья сократились при этом, быть может, еще в большей мере.
Безработица, далее, отнюдь не находится в прямой зависимости от уровня производительности труда. Экономическая история отдельных стран, а также сравнение стран, находящихся ныне на весьма различном уровне экономического развития, достаточно убедительно подтверждают, что в общем и высокая и низкая безработица могут быть как при высокой, так и при низкой производительности труда.
В конечном итоге занятость зависит в первую очередь от таких факторов, как объем рынка сбыта в форме платежеспособного спроса, соотношение потребления и накопления, наличие основного капитала в достаточных размерах для того, чтобы обеспечить потребное количество рабочих мест, возможность обеспечения возрастающих потребностей в сырье без увеличения издержек на его производство. Главным из них в условиях капиталистического способа производства является образование основного капитала: рост капиталоемкости будет сопровождаться уменьшением спроса на рабочую силу. Эта тенденция особенно давала себя знать в конце XIX — начале XX века. Научно-технический прогресс между тем привел пока к снижению капиталоемкости и материалоемкости продукции, в связи с чем обнаружился даже относительный избыток капитала и недостаток высококвалифицированной рабочей силы, более быстрый рост занятости по сравнению с началом века.
Однако одновременно еще более обнаружились пороки социально-экономической системы капитализма в целом. В отличие от социализма, где подготовка квалифицированной рабочей силы и в Случае необходимости ее переквалификация осуществляются планомерно и за счет общества, в условиях капитализма научно-технический прогресс резко обостряет так называемую технологическую безработицу, когда наряду с недостатком в рабочей силе определенных специальностей увеличивается и становится хронической «излишняя» рабочая сила, не могущая найти себе применения в общественном производстве вследствие недостаточного образования, ставшей ненужной квалификации и т. д. Это уже не только постоянная резервная армия труда, как прежде, а «лишние люди» для капитализма, обреченные на нищету в пресловутом «обществе изобилия». А во время экономического спада, как, например, в США в 1969–1972 годах, без работы остаются многие десятки тысяч высококвалифицированных специалистов, инженеров и ученых, занятых в передовых отраслях производства, переживающих кризис.
Буржуазные социологи и экономисты, как правило, связывают научно-техническую революцию и рост производительности труда в современном обществе по преимуществу, если не исключительно, с изменениями в технике, в средствах труда и т. д. В их концепциях технологического детерминизма машины вообще, а в современную эпоху электронно-вычислительные машины и кибернетические устройства совершенно заслоняют человека. Человек согласно им все больше остается в тени производства, и если не вытесняется оттуда, то отступает на второй план, постепенно утрачивает свои производительные функции. В соответствии с этим овеществленные труд и знания, воплощенные в технике, в машинах, как бы подавляют живой труд и знания, носителем которых является человек, прошлое господствует над настоящим.