«Это угрожающий жизни комплимент», — подумал Томас и отпарировал:
— Благодарю, генерал. Моя приятельница — мекленбургская американка, ее мать специализировалась на мекленбургских блюдах.
— Интересно. Когге! — позвал он своего адъютанта.
— Яволь, герр генерал!
Томас начал диктовать рецепт, старательно американизируя свою речь. В это время подали гуляш.
— Приготовлен как деликатес, — проговорил Томас, затем, понизив голос, продолжал. — Разрешите вопрос, генерал, который меня некоторое время занимает. Это правда, что в солдатскую пищу добавляют соду?
— Говорят, но я по этому вопросу ничего сказать не могу. В то же время солдаты месяцами находятся без женщин. Надо ли продолжать?
— Ни в коем случае, герр генерал, как говорят, в любом случае помогает лук.
— Лук?
— Я продолжаю диктовать рецепт, герр генерал.
Стук в дверь прервал его. В дверях появился дежурный офицер и, приблизившись к генералу, что-то доложил ему. Генерал обратился к Томасу. Теперь в его голосе звучали ледяные нотки.
— Я наказал обер-лейтенанта. Он очень переживал и позвонил в американское посольство. Мерфи среди дипломатического персонала не значится. Как вы это объясните?
Мимо отеля все еще катились тяжелые танки и военные грузовики. Лязг гусениц и шум моторов отдавался в ушах Томаса. Машинально рефлекторным движением он вынул часы и нажал кнопку. Часы пробили 12 часов 30 минут. Генерал молча наблюдал за ним. Мысли с молниеносной быстротой проносились в его голове: «Ничто не поможет. Я должен идти на чрезвычайный риск».
— Ну хорошо, мне не остается ничего другого, хотя этим я нарушаю строжайший приказ, — сказал Томас. — Герр генерал, я прошу конфиденциального разговора.
Он говорил теперь по-немецки без малейшего акцента.
— Послушайте, мистер Мерфи, или как вас там, я предупреждаю вас, трибунал соберется очень скоро.
— Пять минут разговора с глазу на глаз, герр генерал.
Томас старался смотреть на него многозначительно. Генерал некоторое время думал, потом кивком головы отослал офицера.
— Герр генерал, своим сообщением я приобщаю вас к государственной тайне. Когда я уйду, вы тотчас же должны забыть, что встречались со мной.
— Вы что, потеряли разум?
— Я открою вам государственную тайну чрезвычайной важности. Вы дадите мне слово офицера, что об этом не узнает ни один человек.
— Ну, такой наглости я еще не встречал…
— Я получил строжайший приказ от адмирала Канариса.
— Ка-Канариса?
— Лично от Канариса я получил приказ при всех обстоятельствах выдавать себя за американского дипломата. Обстоятельства вынуждают меня сказать всю правду. Пожалуйста, — Томас вынул из внутреннего кармана жилетки удостоверение и протянул его генералу.
Документ был подлинным удостоверением немецкого абвера, выданным майором Лоозом — офицером разведки Кёльнского военного округа. Томас сохранил его.
— Вы, вы из абвера? — прошептал генерал. Томас почувствовал вдохновение.
— Если вы сомневаетесь, я прошу заказать срочный разговор с Кёльном.
«Если он закажет, я пропал», — подумал Томас. И он закричал:
— Знаете, кто эти два француза, которые меня сопровождают, — хранители важнейших секретов французского государства. Они готовы работать на нас.
Он ударил ладонью по черному портфелю.
— Здесь досье и списки всей агентуры «Второго бюро». Вы понимаете, что поставлено на карту?
Генерал фон Фельзенек был потрясен. Нервно постукивая по столу, Томас думал: «Досье, списки агентов. Если мои соотечественники, немцы, получат эти списки, они убьют этих людей, прольется много крови. Но если немцы не получат их, тогда французские агенты будут делать все, чтобы убить немцев. Мне не нравится ни то, ни другое. Я ненавижу войну и насилие. Я должен точно определить, что делать с этим чертовым портфелем. Позже я придумаю, а сейчас главное — выпутаться из этой передряги».
— И все же я не понимаю, — проговорил генерал, — если люди хотят работать на нас, почему мы должны играть в прятки?
— Герр генерал, французская контрразведка идет за нами по пятам. Каждую минуту надо ждать удара. Поэтому адмиралу пришла идея — обоих доставить под Бордо в один из замков, находящихся под защитой американского флага, и спрятать там до заключения перемирия. Правда, мы не рассчитывали, что дисциплинированный немецкий обер-лейтенант перечеркнет наши планы. — Он с серьезным видом кивнул головой. — Время потеряно, драгоценное время. Герр генерал, если эти люди попадут в руки французов, то трудно представить себе все последствия международного характера. А теперь заказывайте Кёльн.