«Теперь надо провести майора Дебре, — думал Томас, — а затем затаиться до 10 сентября в одном из маленьких пансионатов».
10 сентября отплывал лайнер «Генерал Кармона».
«До этого времени мне лучше всего никому не показываться на глаза, — размышлял наш герой, — господа из Берлина могут понять, какую шутку я сыграл с ними. То, что майор Дебре установит подделку документов, маловероятно, так как он полетит сразу же в Дакар. Но в ближайшем будущем он тоже разочаруется во мне. Бедный парень. Он мне очень понравился, но я не могу поступить иначе. Будь Дебре в моем положении, он бы сделал то же. Уверен, Жозефина, как женщина, меня поймет».
— Мадам, месье, ставок больше нет!
Крупье элегантным движением бросил маленький белый шарик в крутящийся котел. Шарик покатился навстречу движению. Как загипнотизированная, смотрела на его бег дама в красном вечернем туалете, сидевшая рядом с крупье. Ее руки дрожали над несколькими жетонами. Она была очень бледна и очень красива. На вид не более 30 лет, черные волосы были собраны узлом на голове и выглядели как кепи, ее губы выдавали страстную натуру, горящие черные глаза подчеркивали это.
Около часа Томас наблюдал за ней, сидя за стойкой огромного бара большого игорного зала, потягивая виски. Свет люстр освещал дорогие картины на стенах, громадные зеркала в золотисто-белых рамах, толстые ковры, слуг, господ в смокингах, обнаженные плечи женщин, крутящуюся рулетку и катящийся шарик. Шарик остановился.
— Зеро, — объявил крупье около дамы в красном. Она проигрывала уже в течение часа, проигрывала целое состояние. Трясущимися пальцами дама зажгла сигарету, открыла вечернюю сумочку и кинула деньги крупье, который разменял их на фишки. Дама в красном продолжала игру.
За многими столами шла игра, в зале находилось много красивых женщин. Однако Томас смотрел только на нее одну.
Самообладание и азарт, хорошие манеры и страсть к игре этой дамы возбуждали Томаса.
— 27, красное, нечетное, — крикнул крупье. И снова дама в красном проиграла.
Томас перевел взгляд на бар. Бармен, взбивая коктейли, смотрел на даму с сочувствием.
— Кто эта дама? — спросил Томас бармена.
— Сумасшедший игрок. Как вы думаете, сколько она уже проиграла? Очень, очень много!
— Как ее зовут?
— Эстрелла Родригес.
— Замужем?
— Вдова. Ее муж был адвокатом. Мы называем ее консульшей.
— Почему?
— Она консул какой-то банановой республики в Южной Америке.
— Спасибо.
— 5, красное, нечетное!
И снова консульша проиграла. У нее осталось только семь фишек.
Тут Томас услышал за спиной голос:
— Месье Леблан?
— Он медленно повернулся. Перед ним стоял маленький толстый мужчина с красным лицом, покрытым потом. Он говорил по-французски. Вы месье Леблан, не правда ли?
— Да.
— Идите за мной в туалет.
— Зачем?
— Я должен вам кое-что сказать.
«Проклятье, мои документы! Кто-то из этих собак почуял обман, но кто? Ловой или Лооз?»
— Говорите здесь, — вслух произнес Томас. Коротышка зашептал ему в ухо:
— Майор Дебре в Мадриде, у него неприятности. Полиция отобрала у него паспорт и запретила выезд из Испании. Он просит вас изготовить и выслать ему фальшивый паспорт.
— Откуда я возьму паспорт?
— Но ведь в Париже у вас была куча паспортов.
— Я их все роздал.
Коротышка, казалось, не слушал Томаса.
— Я сунул конверт в ваш карман, в нем фотография майора Дебре и мой адрес в Лиссабоне, по нему вы принесете паспорт.
— Для начала его надо иметь. Малыш нервно посмотрел на Томаса.
— Я должен отсюда исчезнуть. Сделайте все, что вы можете. Позвоните мне.
— Послушайте! — крикнул Томас, но коротышка уже скрылся.
«Боже мой! Одни заботы и неприятности! — подумал он. — Что же мне делать? Дебре приятный человек. Я могу доставить ему служебные неприятности, но я не могу бросить его в беде».
Взгляд Томаса скользнул по даме в красном. В этот момент она, бледная и очень расстроенная, поднималась из-за стола. Было ясно, что она все проиграла. Вот тут-то Томаса и осенила идея.
Через 10 минут он уже сидел с Эстреллой Родригес за прекрасно сервированным столом в ресторане казино.
Маленький женский оркестр играл мелодии Верди. Три официанта исполняли поистине балетные номера, подавая «печень по-португальски».
— Великолепно, особенно соус, — похваливал Томас, — вы не находите, мадам?
— Очень вкусно.
— Это благодаря томатному соку. Что-нибудь не так, мадам? Почему? Вы так строго посмотрели на меня.
Полная достоинств консульша ответила:
— Месье, я не хотела бы, чтобы вы впали в какую-нибудь ошибку. Моим убеждениям противоречит принимать приглашения от незнакомых господ.
— Мадам, джентльмен чувствует, когда он видит перед собой даму. Не забывайте, что я буквально принудил вас поужинать.
Консульша вздохнула и посмотрела на Томаса уже скорее сентиментально. «Давно ли умер ее супруг?» — думал Томас.
— В момент нервного расстройства и душевной тревоги надо обязательно есть что-нибудь калорийное. Вы, извините, много проиграли? — спросил он.
— Очень, очень много.
— Вы не должны играть, мадам, еще пару месяцев. Дама, которая выглядит так, как вы сейчас, должна проигрывать. И это естественно.
— Ах! — Декольте на платье Эстреллы выдавало ее волнение. — Вы вообще не играете, месье Леблан?
— В рулетку нет.
— Счастливец.
— Я банкир. Игра, на которую я не могу влиять умом, мне скучна.
Прекрасная Эстрелла вдруг заговорила страстно и нервно:
— Я ненавижу рулетку, я ненавижу себя, когда играю! Томаса все больше захватывала эта женщина. То она кротка, как лань, то в ней пробуждается яростная тигрица.
— Я ненавижу в этом мире рулетку и немцев.
— Простите, не понял.
— Рулетку и немцев, — повторила красавица.
— А!
— Вы француз, месье Леблан, поэтому, я думаю, выменя поймете.
— Безусловно, мадам, безусловно, а почему, собственно говоря, вы ненавидите немцев?
— Мой первый муж был немцем.
— Я понимаю.
— К тому же директором игорного банка. Надеюсь, мне не надо дальше продолжать?
— «Какой-то сумасшедший оборот беседы», — подумал Томас и сказал: Конечно, не надо. Нечто доставило бы мне большее удовольствие.
— А именно?
— Финансировать вашу игру в течение вечера.
— Месье Леблан…
— Если вы выиграете, мы разделим.
— Нет. Это полностью исключается. Я вас, вообще, незнаю, — начала было консульша и тут же замолчала. Наступила маленькая пауза. Спустя несколько минут она вновь заговорила:
— Хорошо, мы можем попробовать, но при условии, что разделим выигрыш, если я выиграю.
— Само собой разумеется.
Глаза Эстреллы начали загораться, дыхание стало прерывистым, щеки порозовели:
— Где же десерт? Ах, я так взволнована, я чувствую совершенно точно: теперь я выиграю, я хочу выиграть.
Час спустя темпераментная дама проиграла 20 тысяч эскудо, или 3 тысячи немецких рейхсмарок. Похожая на Марию Магдалину, потрясенная, она подошла к Томасу, сидевшему в баре.
— О Боже, как мне стыдно!
— Но почему же?
— Я не могу сейчас вернуть вам деньги, их у меня нет.
— Рассматривайте их как подарок.
— Невозможно.
В этот момент она выглядела, как ангел мести, изваянный из мрамора.
— За кого вы меня принимаете? Кажется, вы ошиблись во мне, любезный месье!
Будуар был полуосвещен лампочками под красными абажурами. На маленьком столике стояла фотография серьезного господина с большим носом в пенсне. Пожелтевший от времени адвокат Педро Родригес в маленьком формате поглядывал из серебряной рамки на свою вдову.
— Ах, Жан, я так счастлива!
— И я, Эстрелла, сигарету?
— Дай я докурю твою.
Он дал ей докурить и, погруженный в мысли, смотрел на прекрасную женщину. Полночь была далеко позади. В огромной вилле Родригес царила тишина. Слуги спали. Она подвинулась к нему и погладила его.
— Эстрелла, любимая…
Да, мое сердце.
— У тебя много долгов?
— До сумасшествия много. Вилла заложена, драгоценности тоже. Я все надеюсь выиграть и все выкупить.