Жизнь Томаса, полная афер, опасности, продолжалась. В период с 1941 по 1942 год он провел три операции: с платиной, с промышленными бриллиантами и с фальшивыми декретами испанской фаланги.
В августе 1941 года в Марселе появился князь Лесков. Этот человек пришел из ниоткуда, так как невозможно было проследить его прошлое. Худощавый, высокомерный аристократ обладал притягательной, магнетической силой для агентов германской, английской, французской и даже советской разведок, а также для членов банды Плешивого. Пока эти господа суетились с глупыми лицами заговорщиков на тайных встречах в пивных и ресторанах, появилась новая группа заинтересованных. Это были люди Шанталь. Томас вымуштровал их так же тщательно, как господ де ла Рока и Майера…
Князь Лесков, видимо, не блефовал. У него была платина, правда, несколько слитков в качестве образцов. Этот благородный металл был необходим военной промышленности, особенно при производстве самолетов. Началось соревнование. Немецкий, британские и французские агенты хотели предоставить платину в распоряжение своих отечеств, советские же агенты рассматривали ее как свою собственность. Люди Плешивого тоже имели свои планы относительно платины. Что же касается Томаса Ливена, то его деловую философию можно было выразить следующими словами: «Надеяться и ждать». Эта позиция глубоко затрагивала душевное равновесие Шанталь. Она кричала: «Ты опять оскорбляешь меня, проклятая собака!»
Как и предвидел Томас, высокомерный князь развел кипучую деятельность. Он вел переговоры сразу со всеми, и, несомненно, на нем лежит вина в том, что в ночь на 24 августа в перестрелке были убиты немецкий и советский агенты. Спустя сутки князя нашли мертвым в гостиничных апартаментах. Слитки платины, которые он хранил под кроватью, исчезли. В ходе расследования французская полиция заподозрила в убийстве и краже платины двух господ в черных кожаных пальто, которые последними посетили князя и после этого на черном «пежо» уехали из Тулузы в северном направлении. Эти господа вскоре появились в деревне Гризоль без машины и багажа, без одежды и босиком. Они рассказали, что по пути были остановлены и ограблены бандитами в масках. Слитки платины во Франции не появились. Несколько позже они оказались в сейфе, который некий Евгений Велтери, гражданин Швейцарии, абонировал в национальном банке в Цюрихе. Господин Велтери прибыл из неоккупированной части Франции с помощью своей подруги Шанталь Тессо. Их паспорта были изготовлены специалистами «Старого квартала» Марселя.
Перед депортацией платины в Швейцарию Томас пережил несколько тяжелых часов. Как фурия, накинулась на него Шанталь, когда он изложил ей свой план.
— В Швейцарию? Ага, понимаю… Ты хочешь смыться и бросить меня здесь. Тебе понравилась другая. Думаешь, я не знаю кто? — Она умолкла на мгновение, чтобы перевести дыхание. — Эта жирная Ивонна! Я вижу, как она крутится около тебя!
— Шанталь, ты с ума сошла, я клянусь тебе.
— Заткнись! Я не посмотрела ни на одного мужика с тех пор, как знаю тебя! А ты, а ты, все мужчины свиньи! И еще с кем? С цветной!
— Она вовсе не цветная, — возразил Томас.
— А-а-а… — Она кинулась на него, царапая ногтями и кусая. — Откуда ты это знаешь, негодяй?
После скандала они помирились. Ночью Томас доказал ей, что он не любил белокурую Ивонну и никогда не полюбит ее. К рассвету Шанталь успокоилась. А после завтрака они пошли заказывать фальшивые швейцарские паспорта.
Рассказывают, что рейхсмаршал Герман Геринг при своем первом посещении оккупированного Парижа пережил разочарование. Он посетил две всемирно известные ювелирные фирмы Гартир и Ван Клеер и узнал, что высокого клиента не могут обслужить, так как владельцы фирм все товары перебазировали в Лондон. Что удалось парижским ювелирам, не смогли сделать ювелиры Антверпена и Брюсселя. Эти города являлись международными центрами обработки драгоценных камней. Обнаруженные здесь запасы камней сразу же после захвата этих городов были немецкими властями скуплены за очень низкие цены или просто конфискованы. Тем более что в большинстве случаев они находились в руках евреев.
Германский рейх остро нуждался в промышленных алмазах для военной индустрии. Эта задача была возложена на полковника Фельтига. Он старался добыть алмазы или алмазную пыль и в нейтральных странах, в частности, в Швейцарии. Многие его помощники были жуликами. Они конфисковывали у евреев алмазы, часть из них отправляли Фельтигу, а то и ничего не отправляли, оставшиеся переправляли со своими курьерами в Швейцарию через Францию. В Швейцарии эти алмазы продавали немецкому представителю по высокой цене. Прибыли делились.
Между сентябрем 1941 и январем 1942 года четыре курьера один за другим были освобождены от груза драгоценных камней, перевозимых через неоккупированную часть Франции. Вскоре эти камни были положены в тот же самый сейф в национальном банке в Цюрихе, который абонировал некий Евгений Велтери. 22 января 1942 года с его швейцарского счета на лондонский счет организации «Путешествия» было переведено 300 тыс. швейцарских франков.
Эта организация ставила себе цель: с помощью денег спасать от Гитлера в оккупированных странах Европы людей, преследовавшихся из-за политических убеждений или расовой принадлежности.
В июле 1942 года Плешивый собрал в Марселе на своей квартире по улице Рю Мазарини, 4 всю свою банду.
— Господа, — сказал он, — с меня довольно. Шанталь стала нам костью в горле. Дело с платиной, которое лежало у нас почти в кармане, они перехватили. Переправу беженцев в Португалию полностью отобрали, а теперь еще и гешефт с испанскими документами.
Дело это было проведено просто и импозантно, благодаря курсу лекций, прочитанному гениальным португальским художником и изготовителем фальшивых документов Ре-нальдо Перейра. Он мобилизовал лучшие силы «Старого квартала» для подделки различных документов. Самые талантливые специалисты работали на Томаса днем и ночью в три смены. Документы Шанталь были качественнее и дешевле, чем аналогичная продукция Плешивого. Вскоре банда Шанталь выбросила «на рынок» новинку, ставшую шлягером летнего сезона 1942 года. Она предлагала по доступным ценам красным испанцам, бежавшим из страны после победы Франко и испытывающим тоску по Родине, прекрасно сработанные паспорта, благодарственные грамоты, дипломы о заслугах и наградах, в которых франкистская Испания выражала им свою признательность за помощь в гражданской войне.
— Господа, — продолжал Плешивый, — даже одна Шанталь доставляла нам много забот, она постоянно нам вредила, а теперь еще и этот негодяй Пьер, или как его еще там зовут.
Собравшиеся одобрили речь своего руководителя аплодисментами.
— Мы должны покончить с Шанталь, у нее есть уязвимые места. Говорят, она влюбилась в этого парня. Каким образом можно нанести ей сокрушительный удар?
— Убить любовника, — раздались крики.
— Вы рассуждаете, как законченные идиоты, — рассердился Плешивый. — Убить, убить — это единственное, что может прийти в ваши дурацкие мозги. А что дальше? Для чего же нам наши добрые отношения с гестапо? Я выяснил, что фамилия этого парня Хунебелле, а гестапо ищет человека с такой фамилией. Мы можем провернуть очень выгодное дельце. Надо ли дальше разжевывать?
Необходимости в этом не было. 17 сентября 1942 года к вечеру разразилась гроза. Шанталь и Томас собирались пойти в кино, но из-за непогоды остались дома. Они пили кальвадос, слушали пластинки. Шанталь была необычайно мила и нежна.
— Что ты со мной сделал, — шептала она, — я сама себя не узнаю…
— Дорогая, мы должны уехать отсюда. Я получил информацию о том, что в Марселе хозяйничают немцы.
Переберемся в Швейцарию, — предложила она. — Денег у нас достаточно, чтобы вести обеспеченную веселую жизнь. — Да, дорогая, — отвечал он, целуя ее. Шанталь шептала в слезах:
— Ах, дорогой, я так счастлива, как никогда. Это не должно быть вечным, ничто не может быть вечным, но еще бы немножко…
Уже совсем поздно Шанталь захотелось винограда.