— Ну, что ты раскричался на меня. Я охотно похожу, послушаю, что говорят люди по поводу этого убийства.
Три дня спустя, 27 сентября 1943 года, три господина сидели за обеденным столом Пауля де ла Рока: хозяин, Томас Ливен и Фред Майер. Пауль позвонил Томасу в гостиницу.
— Мне думается, я могу сообщить кое-что тебе. Приходди ко мне. Фред тоже придет. Умеешь ли ты готовить? От ребят из Марселя мы слышали, что однажды ты их угостил потрясающим обедом.
— Договорились, — ответил Томас. В этот день он работал на кухне более трех часов, а теперь сидел за столом. Оба гангстера были в темных костюмах, белых рубашках с галстуками серебряного цвета. Они строго следили за манерами и даже пытались закуску — маринованный сельдерей — есть при помощи ножа и вилки, что создавало им большие трудности.
— В противоположность множеству других блюд, — говорил Томас, — эти корешки можно взять рукой.
— Слава небесам, — воскликнул Фред, — а что это за сыр?
— Рокфор, — ответил Томас. — Так кто же убил Петерзена? — спросил он.
— Некий Луис Монико. Корсиканец, кличка Мечтатель.
— Связан с Сопротивлением?
— Куда там! Настоящий бандит. Очень молод, у него туберкулез, имеет четыре года тюрьмы за неумышленное убийство. Ребята, я балдею от закуски!
Чтобы этого не случилось, я сейчас принесу следующее блюдо. — Томас вышел на кухню и вернулся, неся пудинг.
— Фу, пудинг, — разочарованно протянул Фред, — я думал, будет мясо!
— Действительно, почему? — спросил Пауль, вытирая губы салфеткой. — Прямо скажем, друг, мы немного разочарованы.
— Секундочку, — попросил Томас, переворачивая пудинговую форму на большое фарфоровое блюдо. По столовой распространился деликатесный запах мяса и лука. Обагангстера оживились. На их лицах появилось выражение успокоенности.
— Теперь расскажите мне о Мечтателе, — сказал Томас.
— По полученной нами информации, а она первоклассная, — начал Фред, — Петерзен — большая свинья, самая большая из всех кавалеров «Ордена крови» и СД. Он прибыл к нам как частное лицо и, знаешь, чем стал заниматься? Скупкой золота. В любом количестве, за хорошую цену. Спекулянт с большим размахом. Мечтатель несколько раз продавал ему драгоценности, но мелкими партиями.
«Герр Петерзен из СД — валютчик, — думал Томас. — Фюрер приказал похоронить его с почестями. А заложники будут расстреляны».
— Со временем Петерзен завоевал доверие Мечтателя, — продолжал Фред, — и в один прекрасный день Луис принес в отель, где жил Петерзен, очень большую партию золота.
Худой, бледный Луис Монико поставил два черных чемодана с золотыми монетами и слитками золота на стол в стиле рококо в салоне апартамента № 203 в отеле «Виктория». От волнения он кашлял, воздух со свистом вырывался из легких, глаза лихорадочно блестели. Человек небольшого роста, в фланелевом костюме стоял против него. У него были водянистые глаза, почти беззубый рот, математически безупречный череп, покрытый короткими светлыми волосами. Луис знал, что его фамилия Петерзен и что он скупает золото.
— Сколько на этот раз? — спросил Петерзен.
— 300 луидоров и 35 слитков. — Мечтатель открыл оба чемодана. При свете люстр заблестело золото. — Давайте деньги! — потребовал он.
Петерзен засунул руку в карман пиджака и вынул удостоверение. Леденящим голосом он проговорил — Я унтерштурмфюрер Петерзен из СД. Вы арестованы!
Правая рука Луиса находилась в кармане. Не вынимая ее, он выстрелил. Три пули попали в грудь кавалера «Ордена крови». Смерть наступила мгновенно.
— Со мной такие трюки не проходят, собака, — проговорил Мечтатель. Затем он подошел к двери и посмотрелв коридор. Он был пуст. Луис взял свои чемоданы с золотоми вышел из номера.
— Никто его не видел, — продолжал Фред Майер.
— А откуда вы все это знаете? — спросил Томас.
— От его брата.
— И он добровольно все рассказал?
— Да, потому, что сейчас это не имеет никакого значения для Луиса. Я тебе говорил, что он болен туберкулезом. Три дня назад у него открылось сильное горловое кровотечение. Лежит в госпитале. До конца недели вряд ли дотянет. Ты можешь отправиться к нему со своим полковником. Он даст подробные показания.
27 сентября 1943 года, 16 часов 15 минут. На письменном столе маленького майора Бреннера зазвонил телефон. Он схватил трубку и услышал голос своего шефа;
— Говорит Верте. Звоню из Тулузы. Слушайте внимательно. Все, что я говорю, имеет важнейшее значение! — Верте рассказал об умирающем Луисе Монико и его признании. — При этом присутствовали Ливен, я и два сотрудника СД.
— Черт побери, герр оберет, — воскликнул Бреннер. Егосердце бешено колотилось. — Этот Ливен! Этот чертов Ливен! Слава богу, я сразу же поддержал его идею!
— А этот ростовщик Виктор Робинзон, который обвинил Ферро, — продолжал Верте, — он работал у него в банке. Ферро уволил его. Робинзон хотел отомстить, и это не все, Бреннер. Сейчас главное то, что, как узнал Ливен, Петерзен замешан в спекуляции золотом и оккупационными марками. Бреннер, вы слушаете?
Майор облизал пересохшие губы. «Оккупационные марки! Чем дальше, тем страшнее. О небо! И я участвую в раскрытии этого дела!»
— Я слушаю, герр оберет, — прокричал он в трубку.
Мы не знаем еще взаимосвязи, но нельзя терять нисекунды. Если подтвердится, что Петерзен участвовал в валютных спекуляциях, разразится грандиозный скандал. Разумеется, СД попытается все ретушировать. Мы на пару часов их опережаем. Майор Бреннер, возьмите пять надежных солдат.
— Яволь!
— Петерзен на авеню Ваграм, три имел служебную квартиру. Обыскать!
— Яволь, герр оберет!
— Ливен узнал, что Петерзен имел еще частную квартиру, о которой СД, пожалуй, не знает. Поезжайте туда.
— Яволь, герр оберет!
— Переверните там все вверх дном! Ливен уже на путик вам. Найдите доказательства, прежде чем СД их уничтожит, и сохраните их. Поняли?
— Яволь, герр оберет!
С резким скрежетом тормозов остановился вермахтовский «мерседес» у дома 3 на авеню Ваграм. Из него выскочил майор Бреннер и стал поправлять очки. Позади «мерседеса» затормозил грузовик. Пять солдат выпрыгнули из кузова на улицу, освещаемую мягким осенним солнцем. Было 16 часов 46 минут 27 сентября 1943 года. «За мной!» — скомандовал маленький майор, расстегивая кобуру пистолета. Шесть человек ворвались в квартиру убитого Петерзена. Однако она была пуста. Все двери были распахнуты. Исчезла мебель, ковры. Толстая консьержка объяснила: «Все увез еще утром друг Петерзена. Он часто бывал здесь. Его фамилия Редекер».
«Редекер?» Маленький майор имел знакомых в СД. Он знал и Редекера, зятя рейхсфюрера СС и шефа немецкой полиции Генриха Гиммлера. Бреннер почувствовал себя неуютно. «Неужели Редекер связан с Петерзеном? — подумал он. — Тогда все решают секунды!» Сюда, на служебную квартиру, он приехал поздно. О другой квартире, на авеню Моцарта, СД, кажется, не знает. Пять отобранных солдат сбежали за майором вниз по лестнице. Взревели моторы. Сердце Бреннера, казалось, готово было выскочить из груди. Через несколько минут майор на школьном французском языке объяснял консьержке дома 28 на авеню Моцарта, что хочет обыскать квартиру Петерзена. «Но, месье, там еще дамы», — возразила портье. «Что за дамы?» — «Мадам Лили Паже и ее дочь Софи». «Кто такая мадам Паже?» — «Как вам сказать, приятельница месье Петерзена. Сам он несколько дней назад выехал куда-то». Из этого Бреннер мгновенно сделал вывод, что о смерти Петерзена здесь еще ничего не известно, и устремился в дом. Ему открыла премиленькая Софи. Бреннер объяснил цель вторжения, ничего не говоря о судьбе кавалера «Ордена крови». Софи сконфузилась и позвала маму. Мадам Паже появилась в прозрачном платьице. Ей было около 33 лет. Очень приятная особа с миндалевидными глазами и ослепительно белой кожей. Майор заметил, что его солдаты пожирали ее глазами. Есть сорт женщин, с которыми майор Бреннер никогда в жизни не имел дела. Мадам Паже принадлежала как раз к таким. Он вежливо и твердо объяснил цель посещения. Затем прошел, преисполненный служебного рвения, в гостиную, которая была чрезвычайно элегантно и дорого обставлена. На стенах можно было увидеть фривольные картины. Бреннер, разумеется, их не рассматривал. Между тем Лили Паже грациозно подошла к окну и опустила жалюзи. «Я не идиот, — подумал Бреннер, — явно она подает сигнал для наблюдающего снаружи». Он подошел к окну и поднял жалюзи.