Вася, со штык-ножом в голове и дырявый Стёпа, рухнули друг другу навстречу практически одновременно, и Козыревский, кувырком, влетел в комнату, готовый расстрелять любого и каждого, кто посмеет хотя бы дыхнуть в его сторону.
Но, в комнате никого не было. Зато, похоже, в соседней, народу было много. «Помирать, так с музыкой! Сейчас я вам такую песню спою. Век меня помнить будете!!!» — Мишка решительно шагнул к двери, распахнул её и, уже по привычной схеме, вкатился, как колобок, в следующую комнату. Прямо под ноги десятку бойцов с автоматами, которые тут же направили стволы на него. И Миша понял, что не успеет выпустить даже одну пулю…
— Похоже, Китяж, это за тобой, — ухмыляясь, сказал одноногий, крепкий мужчина, явно старший.
— За мной, — послышался откуда-то со стороны, до боли знакомый голос, — Отставить, Козырь. Здесь все свои…
Мишка выдохнул, выронил автомат и, закрыв глаза, сам рухнул на пол…
— Китяж, моп твою ять!!! — орал Гангрена, — У меня каждый боец на счету, а твой дурень сразу двоих положил!!! И ты двоих вырубил так, что они только дня через два оклемаются… И как ты мне прикажешь воевать? Если каждый будет валить по паре моих людей, то у меня через две недели останусь только я! А как я сам собой командовать буду, оборону держать, наряды раздавать? А? Как по твоему это должно выглядеть??? — он сделал дурацкое выражение лица, — Гангрена! Тебе наряд по кухне!!! — и тут же, другим голосом ответил, — Слушаюсь, Гангрена!!! Так, это должно будет выглядеть
— Ну, — пожал плечами Китяж, — наверное, это говорит о том, что бойцы у тебя — говно. И потом, зачем тебе воевать?
— А что ты мне прикажешь делать??? — изумился Тимур, — Приходится воевать, когда все сферы поделены, а продуктов и воды питьевой, раз-два и обчёлся… Диалектика, майор!
— Иди в метро.
— Да! — саркастично заметил Гангрена, — Так меня туда и пустили! Заходи дорогой Гангрена! Милости просим!!! Да меня на подходе расстреляют, с такими-то стволами, — он кивнул на старенький АК-47, — Они же стреляют через раз.
— Я заметил, — усмехнулся Тяжин, — А на счёт метро… Не волнуйся. Есть у меня там один человечек… И мне кажется что он всё уладит. Накормят вас обуют, обогреют и, самое главное, ПОМОЮТ. Хочешь в метро, Тимур?
Тимур задумался, а потом поднял глаза и тихо сказал:
— А что я должен для этого сделать?
— Вот это уже разговор, старлей, — покровительственно кивнул Тяжин, — Ты должен мне помочь. Мне нужно, как можно скорее попасть на «Лесную». У меня там шкурный интерес, а один очень плохой человек хочет мне помешать.
— Что за «Дуст»? — оживился Гангрена.
— Ведьмак и его подружки, — совершенно спокойно ответил Кирилл, — Слыхал про такого? Я ему жизнь немного поломал, вот он и злится на меня. А у меня на «Лесной» жена, и двое грудных детей…
— Ведьмак, говоришь? — Тимур качнул головой, — Ты знаешь, а я, почему-то не удивлён. Слушай, а давай лучше Вашингтон возьмём штурмом! Или Раменское! По крайней мере это реальнее чем взять Ведьмака в метро!!! Ты знаешь, какой у него бронепоезд??? И сколько в нём девочек???
— Знаю, — загадочно улыбнулся Китяж, — Только он теперь не у него, а у меня. И девочек у него осталось, от силы, десяток.
— Знаешь что, Китяж, — Гангрена вскочил с табуретки и начал прыгать по комнате на своём протезе, — Ты, врываешься ко мне, валишь омоих людей, а потом ещё и просишь помощи!! И вообще, я тебя ненавижу!!! Ведь просил тебя тогда, пристрели!!! Нет, гад… Закирову руку отстрелил… Где тебя стрелять учили??? Руку с головой перепутать…
— Ты не доволен что остался жив? Так, это очень легко исправить, — Кирилл достал из-за пояса огромный серебристый пистолет и навёл прямо в лоб Гангрене.
— Он не стреляет, — мимоходом заметил Тимур.
— Уверен??? — Тяжин сместил ствол чуть вправо и нажал на курок. Оглушительный выстрел бросил инвалида на пол, а в противоположной стене образовалась огромная дырка, — Это он у тебя не стреляет. А у меня — по обстоятельствам. Ну что, поможешь?
— Только этого козла, с которым тебя взяли мне оставь.
— Нет, дружище. С этим, как ты выразился, козлом, я хочу сам разобраться. А за одно и мастер-класс твоим бойцам дам. «Интенсивный допрос противника в боевых условиях».
Гангрена покачал головой.
— Ну ты и зверь, Китяж…
— Учителя хорошие…
— ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЗАКРЫТОЙ ЗОНЕ!!! — раздалось из громкоговорителя, — БРОСТЕ ОРУЖИЕ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ГОЛОВУ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ.
— Стоять, парни, — скомандовал Никотин и поднял кулак вверх, — Пустырь. Снайпера видишь?
— Ш-ш. Как на ладони. Голова на «птичке».
— Отлично. Будь готов. Следующий — пулемётчик. Парни, стойте здесь. Оружие держать в руках. Я пошёл, — он медленно положил ВАЛ на снежный наст, затем поднял руки и, положив их на голову, медленно пошёл в сторону завода «Климова».
— Стой, — сухо крикнул Фашист, — Куда???…
— Е…ть верблюда! — выплюнул Никотин, сделав ударение на последний слог, — Сказал, будьте готовы!
— Во дурак… — прошептал Фашист и взял свой ВАЛ поудобнее.
А Никотин шёл медленно, но верно. До Кантемировской площади оставалось каких-то двадцать метров, когда раздалась пулемётная очередь и крупнокалиберные пули взрыли снежный наст прямо перед Никотином.
— СТОЯТЬ! КТО ТАКОЙ?
— Капитан Никитин, Спецназ ГРУ! Имею документы, подтверждающие полномочия…
— МЫ СНАЧАЛА СТРЕЛЯЕМ, А ПОТОМ ДОКУМЕНТЫ СМОТРИМ! СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ…
— Стою!!! — пожал плечами Никотин.
Он уже начал замерзать, когда из развалин управления завода выскочил небольшого роста, в меру упитанный мужчина, в очках, с маленьким пистолетом-пулемётом в руках. Мужчина был старше Никотина, но выглядел очень молодо. Он вразвалку подошёл к снайперу и небрежно сказал.
— Давай сюда свои документы.
— А за пивком тебе не сбегать? Я буду говорить только со старшим.
— Если ты рассчитываешь на своего снайпера на мосту, то он уже на прицеле у наших бойцов, — усмехнулся пухлый, — Так что не компостируй мне мозги. Давай ксиву.
— В руки не дам, — Никотин, раздосадованный тем, что загнал группу в ловушку, медленно полез за платком.
— Только ооочень медленно, — пухлый поднял пистолет-пулемёт, — А то я, последнее время нервный. Могу и продырявить.
— Продырявишь — будет очень плохо, — сурово ответил снайпер, достал платок, развернул его на ладони и показал пухлому.
— Извини, но у меня насморка нет, — съязвил пухлый.
— Если мы здесь ещё минуту простоим, он будет у меня, — передразнил его Никотин, — Ты глаза разуй и почитай. Читать-то умеешь? Иначе, зачем тебе очки?
— Ты чё дразнишься, — обиделся пухлый, — Дай сюда.
— Я же сказал, в руки не дам. Читай так.
И пухлый прочёл. Посмотрел на Никотина, снял очки, протёр их и снова прочёл. А потом выдавил.
— Извините, товарищ капитан. Я сейчас, — и пулей убежал обратно в управление.
А через две минуты после того как он исчез в окне, заговорил громкоговоритель.
— ПРОХОДИТЕ! АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЖДЁТ ВАС.
Никотин зажал тангенту.
— Пошли, парни. Только Пустыря дождитесь и мой ствол прихватите…
Тяжин давал мастер-класс и Козыревский, отогретый спиртом, одетый в свою одежу и обувь, пошёл посмотреть на это зрелище.
В комнатке, где Боря пытался допрашивать Тяжина, теперь царствовал сам Тяжин. За его работой наблюдали ещё пять человек, включая и Борю, которого постоянно тошнило от увиденного. И в тот момент, когда рвотные массы исторгались из Бориного желудка, Кирилл загадочно улыбался и приговаривал:
— Вот видишь, Пятачок… А ты меня допрашивать хотел… Я сам, кого хочешь допрошу. Надо будет и лом, с паяльной лампой возьму.
А на стуле сидел Павлов. Абсолютно голый. А под стулом была свежая лужа крови. Он был в сознании. Точнее, не просто в сознании, а он осознавал что делает.