— Я думал, что мы друзья. Ксио приняла решение. Вы нас не остановите, либо она пойдет с нами, либо… — выпрямившись, Элайджа шагнул к своему командиру, готовый ко всему, — …я останусь здесь. Вам придется меня заставить отправиться с вами. По собственной воле я не оставлю Ксио. Я люблю ее и хочу быть рядом с ней.
Тристан Агнарсон отошел в сторону с лукавым выражением лица. Он сделал рукой приглашающий жест.
— Я только сказал, что она не может пойти с нами. — На лице Элайджи одновременно отразилась надежда и замешательство.
С нее свалился тяжкий груз, когда она осознала значение этих слов. Теперь Ксио плакала от облегчения. Элайджа поцеловал ее в лоб, судорожно вздохнув. Он на мгновение закрыл глаза, а затем снова открыл их с улыбкой на лице.
— Я могу остаться, — сказал он с облегчением в голосе.
Расплываясь в улыбке, Тристан вручил ему черную коробочку.
— Мой друг, если бы ты отправился с нами, то изменил бы линию времени. Твое место здесь, рядом с ней. Но нет ничего плохого в том, чтобы посещать свою родину. Может лет через тридцать, когда воздух здесь станет разреженным? Понимаешь? — Он заговорщически подмигнул. — В таком случае все будет в порядке и твой визит не изменит линию времени. Возможно, ты захочешь показать своей подруге, откуда родом. — Тристан обнял озадаченного Элайджу, похвально похлопывая его по спине. Он что-то прошептал Элайдже на ухо, но Ксио не смогла разобрать. Что бы это ни было, Элайджа широко распахнул глаза и стал белым, как стена дома позади него.
— Ну, и кто тут потерял дар речи? Была веская причина, по которой система выбрала тебя для этого задания. Если бы я имел дело со всей этой эзотерической болтовней, я бы сказал, что ты исполняешь свое предназначение. Но у меня есть еще один вопрос. — Широко улыбаясь, Тристан крепко обнял Элайджу и с любопытством во взгляде посмотрел на Ксио. — Как ты придумала фамилию Лихт?
— Лихт — девичья фамилия моей матери. Почему ты спрашиваешь?
— Это секрет. — Тристан подмигнул с хитрим выражением лица. Какие у него были очаровательные глаза. Они были очень светло-стального серого цвета и составляли идеальный симбиоз с его светло-русыми аккуратно подстриженными волосами. Когда он улыбался, на его щеках появлялись довольно заметные ямочки. В сочетании с высокими, резко выраженными скулами и заметной ямочкой на подбородке — предполагаемым недостатком, как можно было подумать, — это придавало ему сурового, мужского шарма. Ксио уставилась на Тристана, и ее мысли, должно быть, отражались на ее лице, потому что он понял, о чем она думала.
— Я не ребенок из пробирки. Я пробыл девять месяцев в утробе женщины, так как я родился за пределами Соединенных Штатов, в Исландии. — Из его слов девушке стало ясно, что он этим гордился.
— Такое возможно?
— Конечно. Есть много свободнорожденных людей. Исландия не входит в союз, но поддерживает тесные дружеские отношения с США. Вот почему я смог присоединиться к корпусу. На референдуме после войны мои предки проголосовали, что хотят остаться независимыми, чтобы сохранить нашу культуру. — Агнарсона переполняло чувство гордости. Так что в будущем не все было плохо.
— Никакой программы разведения! — Он с энтузиазмом кивнул. — Планирование семьи — дело каждого. У меня есть три младшие сестры, и я не был генетически усовершенствован.
Рядом с Агнарсоном, хорошо тренированным, мускулистым мужчиной, Элайджа казался почти тощим.
— Все натуральное. Без всяких улучшений и лекарств. Лишь годы очень интенсивных тренировок, чтобы я не отставал от тех химических трупов.
— Я не химический труп, — возмущенно сказал Элайджа, вырываясь из объятий Тристана.
— Не ты, мой дорогой! — Тристан перевел взгляд на других членов подразделения.
Парни выглядели немного странными. Холод пробежал по спине Ксио, когда она увидела их равнодушные выражения лиц. Элайджа так отличался от своих товарищей по команде. По сравнению с ним они не выражали никаких эмоций, казались безжизненными.
— Ты бы видела, как выглядят парни без ингибитора адреналина (прим. пер.: ингибитор — общее название веществ, подавляющих или задерживающих течение физиологических и физико-химических (главным образом ферментативных) процессов), — Тристан пренебрежительно фыркнул. Нет, Ксио определенно не хотела видеть парней, в телах которых адреналин искусственно не подавлялся лекарствами.
— Но, эй, они делают свою работу, как им говорят. Это единственная жизнь, которую они знают. Да здравствуют Соединенные Штаты!