- Оставьте вы, наконец, несчастную "больную", медики! - смеясь, заметил отец. - Вы её совсем уморили своими уколами и лекарствами!
- Да, конечно, пусть спит и выздоравливает! - с радостью подхватила Ирка папину реплику, и, укутав куклу, засунула её в ящик комода. - Вот, полечи лучше зайку, - достав оттуда довольно потрёпанного, некогда белого кролика, Ира всучила его сестрёнке.
- Он не больной, он плосто глязный! - сморщила носик Любка. - Его надо купать с мылом.
- Зайцы не любят мыться с мылом! - убеждённо заявил Серёжка. - От мыла он ещё хуже заболеет и умрёт насовсем! А с мылом нужно искупать ляльку, она уже поправилась от уколов и лекарствов всяких. Правда, папа?
- А что вы у меня спрашиваете? - с лукавой улыбкой взглянув на Ирку, сказал папа. - У вас тут главная докторша всё решает, не так ли, Ира?
Ирка растерянно стояла, опустив безвольно руки, и молчала. Как же так всё неожиданно получилось?.. Кто её дёрнул за язык с этим чёртовым зайцем?! И Серёжка тут ещё не вовремя встрял с этим купанием.
- Мне кажется, её ещё рано купать... - Ирке хотелось сказать это твёрдо, уверенно, но голос неожиданно дрогнул, и она замолчала.
- А вы ей градусник поставьте! - посоветовал папа. - Если температура будет тридцать семь градусов, то купать пока нельзя, нужно ещё лечиться!
Куклу достали из комода, вынули из коробки с "Доктором Айболитом" пластмассовый термометр и сунули "больной" под мышку.
- Посмотри, сколько там? - спустя пару секунд поинтересовалась сестрёнка.
- Градусник надо держать восемь минут! - машинально ответила Ирка. ..."Что дадут мне эти восемь минут? - с отчаянием думала она. - На игрушечном градуснике всегда только тридцать шесть и шесть, и ни на пол-градуса больше... И об этом знает папа, и если Ирка соврёт, он, наверное, удивится, зачем это ей нужно. О, Господи, что же будет через несколько минут?! Какой ужас отразится в Любкиных огромных глазёнках?.. С каким недоумением и осуждением посмотрят на Ирку родители?.. А как посмотреть ей в глаза им всем?! Как оправдать своё поведение, свою ложь?!"
- Температура нормальная... - промямлила она еле слышным голосом, выждав определённое время. - Но я должна вам сказать, должна признаться... Голос Ирки дрожал, глаза наполнялись слезами. - Я очень-очень виновата... - Из Иркиных глаз капали слёзы, но она их не замечала. Она с трудом выдавливала из себя слова, низко опустив голову. - Из-за меня кукла получила очень тяжёлую рану на животе, и никогда больше не будет здоровой... - Не в силах больше произнести ни слова, она замолчала. В комнате стало очень тихо, и Ира, наконец, решилась поднять голову и взглянуть в лицо сестрёнки. У Любаши дрожали губки, а Серёга глядел, с недоумением хмуря брови.
- Так вы будете купать свою ляльку? - ничего не понимающая мама стояла в дверях с тазиком и кувшином с водой. - Что тут у вас стряслось?!
- Не волнуйся, мать, конечно будем! Давай, Ира, раздевай пупса, снимай все бинты! У бывшей вашей больной нормальная температура, глаза блестят, значит, она здорова!
- Папа, я правда не шучу! Ты даже не представляешь... Любке это нельзя видеть!
- Там кловь?! - испугалась малышка и закрыла ладошками лицо.
- Там хуже... - прошептала Ирка, - простите меня, пожалуйста!
- Хватит пугать сестрёнку! - нахмурился папа. - Давай сюда куклу! Он снял с пупса одежду, и стал медленно, аккуратно сворачивая, снимать с его живота широкий бинт. В комнате воцарилась необычная тишина, и все придвинулись поближе к отцу. Все, кроме Иры. Она стояла поодаль с опущенной головой, и ежесекундно ожидала услышать вскрики ужаса, или плач, или, же наоборот, сдавленное всеобщее "ох"... Эти несколько секунд почему-то казались Ирке слишком долгими, и развязка, без сомнения ужасная, уже ожидалась ею, как ни странно, с нетерпением...
- Ну, вот... ваша лялька здорова! - услышала она спокойный голос отца и не поверила своим ушам. - И животик у неё вроде бы ещё пухлее стал от вашей сладкой микстуры! - рассмеялся папа.
- Ура-а-а! - закричал Серёжка, - мы вылечили ляльку!
- Няня, няня, посмотли! У ляли нету клови, её можно купать! - дёргала за платье съёжившуюся, ничего не понимающую сестру Любашка. Ирка подошла неуверенно, поглядела затравленно, недоверчиво, но взглянув в папины смеющиеся глаза... всё поняла.
***
- Ну, что, дочка, представляю, как намаялась ты за эти дни! - сказал вечером отец, когда в доме всё стихло, и они сидели вдвоём за столом, тихо беседуя. Ира молча кивнула.