Ира обернулась. В дверях вагона стояла проводница.
- Тётя Аня! - она кинулась обратно к поезду.
- Стой! Стой!! - Проводница отчаянно махала Ирке рукой, веля остановиться.
Невесть откуда вылетевший поезд с грохотом нёсся по рельсам. Мелькали коричневые, без окон, вагоны, огромные чёрные бочки с крупными надписями, низкие платформы... Ириша ждала с нетерпением, когда же кончится эта вереница вагонов, и в просветах между ними высматривала тётю Аню, всё так же стоявшую в открытых дверях. Но вот уже не видно её, промелькнул и исчез последний вагон пассажирского поезда, а товарный состав всё проносился мимо, и казалось, что нет ему конца. Наконец, он умчался и на девочку опустилась, заложив, словно ватой, уши зловещая тишина... Растерянная и испуганная, она одиноко стояла посреди высокого тёмного леса, перечёркнутого длинной чертой железной дороги. Там, куда унёсся её поезд, леса не было, но ей надо было идти в другую сторону, туда, где сплошной стеной до самого горизонта тянулся чужой, незнакомый ей, лес.
Весело стрекотали в густой траве кузнечики; трепеща прозрачными, радужными крылышками, перелетали с цветка на цветок стрекозы... Отмахиваясь от кусачих слепней, Иришка шла краем леса. Не было ни дороги, ни тропинок. Густые заросли колючих кустарников хлестали и царапали девчоночьи ноги и руки, чертополох цеплялся за платье. Идти по шпалам тоже было нелегко - мелкая галька насыпи залезала в растоптанные башмаки, и Ирке часто приходилось их вытряхивать. К тому же, надо было часто оглядываться, чтобы успеть отбежать подальше, когда появится за спиной мчащийся по рельсам поезд. "Глупая девчонка" - слышался ей возглас проводницы. "В самом деле глупая... - думала Ириша, - дура, дура, настоящая дурища!"
Ира не представляла себе, какой путь она прошла и сколько ей ещё надо идти, но спросить было не у кого - она была одна-одинёшенька в этом глухом, поросшем диким лесом, неизвестном краю. Иногда железнодорожное полотно пересекала дорога, ведущая куда-то в глубину леса. За ним, наверное, были деревни и луга, но Ирка не решалась туда сворачивать - идти по пути поезда было надёжнее. "Наверное, здесь есть волки... - в страхе думала она, напряжённо вглядываясь в густую тьму деревьев и кустарников, - только бы успеть выйти отсюда засветло..."
"... Придёт серенький волчок и ухватит за бочок,
он ухватит за бочок и утащит во лесок..."
- вспомнилась вдруг девочке колыбельная, которую когда-то пела ей мама... Как это было давно... - горестно вздохнув, подумала Ирка. А теперь она, Ирка, сама поёт колыбельные братику и годовалой сестрёнке. Ведь она старшая сестра - ей целых девять лет! И ей частенько достаётся от мамы: то корова Ночка отвяжется и забредёт на чужие угодья, потом маме разбирайся с хозяевами... То кошка расцарапает Любкину мордашку, возмущённая тем, что та её таскает за хвост... А однажды вообще ужасная история случилась... Ириша, как обычно, пошла с детишками на луг, где паслась Ночка, привязанная к колу. Любашу тащила на закорках, а Серёжку за ручку вела. Надо было коровушку привязать в другом месте, где трава ещё не съедена... Ирка усадила сестрёнку на подстилку, сунула ей в ручку цветочки, а братику строго-настрого повелела следить за ней, не пускать шуструю малышку к пруду, что находился поблизости. Пока Ириша возилась с Ночкой, трёхлетнему братцу наскучило сидеть на одном месте, и он потащил Любашку к этому самому прудику - захотелось посидеть возле воды, полюбоваться рыбками. Он не сразу заметил, как сестрёнка, вздумав потрогать водичку, соскользнула с кладки в воду... Малышка не пошла ко дну, а зацепившись платьем за корягу, лежала в воде поверх водорослей недвижимая, с широко открытыми глазами...
"Любонька утонула! Моя Любонька утону-у-ула!!! - кричал и плакал Серёжка.
К счастью, женщины невдалеке косили траву, среди них была и мама. К месту трагедии прибежали быстро, выхватили ребёнка из воды, стали откачивать...
- Беги за врачом! Быстрее!! - крикнула Ирке мама. Ещё никогда Ирка не бегала так быстро... Она неслась в гору, где располагалась больница и молила судьбу, чтобы доктор оказался на месте. Но не застав, кинулась к нему домой, потом тащила за руку старенького, хватающегося за сердце доктора... "Скорее! Пожалуйста, скорее!!!" - умоляла она его... Прибежав, увидели измазанную земляникой Любку живой и невредимой, бегающей по комнате, как ни в чём не бывало... А старенькому врачу, в изнеможении упавшему на стул, самому потребовалась помощь - сердечные капли... "Слава тебе, Боженька... ты услышал меня... - шептала тогда Ирка, и слёзы облегчения лились из её глаз.
А вчера Серёжка, забравшись на табурет, взял мамину любимую фарфоровую статуэтку, которую ей папа подарил, но упал с ней вместе и разбил в дребезги... да и себе нос расквасил и ручку осколком поранил... Рёву было! Расстроенная мама сгоряча отхлестала Ирку прутом за то, что не уследила. И Ирка... что на неё нашло?.. как только могли вырваться у неё эти слова: "Я не люблю тебя больше, ты злая!! Я уйду от вас и никогда не вернусь!!!" Она и в самом деле, не спросив разрешения у мамы, чего никогда с ней не бывало, ушла с подружками в лес.
Ире казалось, что это было когда-то давным-давно, а вовсе не сегодняшним утром...
Лес с одной стороны кончился, открылся вид на стоящие вдалеке дома, на церквушку, примостившуюся на пригорке, на пасущееся стадо коров. Девочка очень устала, сильно хотелось пить... Она решила спуститься с железнодорожного полотна, но вдруг замерла... В двух шагах от себя Ира увидела... змею. Свернувшись колечком, змея дремала, пригревшись на солнце. Ирка в страхе отступила на шаг и змея резко подняла маленькую, треугольную головку. На девочку смотрели немигающие чёрные бусинки глаз, и Ирка сразу поняла, что перед ней настоящая гадюка. Она никогда не видела гадюку, но узнала её - точно такую же, тёмно-серую, с чёрным рисунком вдоль всего тела видела Иришка на картинке в книжке. По спине девочки поползли мурашки. Секунды три длилось это противостояние, но Ирке они показались вечностью. Внезапно змея отвернула головку и, грациозно преодолев рельс, шурша камешками, уползла с насыпи куда-то в траву. Ира обессилено опустилась на землю и, не отрываясь, глядела на то место, где только что нежилась на солнышке эта пёстрая, жуткая тварь. "Она же могла меня укусить... - с ужасом думала девочка, - и я бы умерла на закате солнца..." Почему именно на закате солнца - Ира не знала, но все так говорили: укушенный ядовитой гадюкой человек умирает на закате солнца. Представив себе как он, глядя на заходящее кроваво-красное светило, медленно отсчитывает свои последние мгновения, Ирка содрогнулась.