Хамит посветил на него, камень заиграл сразу всеми цветами радуги и вдруг опять стал белым, как зубы у Фаузии.
Мне захотелось найти такой же камень и сделать из него брошку для Фаузии, или просто на ниточке повесить ей на шею. Вот бы здорово получилось...
Я вскочил и стал рыть ногами пыль. Она черными клубами поднималась все выше и выше. Но мне, как на зло, ничего не попадалось: только куски глины, обломки тусклых черных камней да еще какие-то ракушки, закрученные спиралью. Маленькие, чуть побольше пятака, тоже в общем-то красивые, но мне хотелось не ракушку найти, а белый кристалл.
— Позавидовал? — спросил Хамит.—Я отдам его в музей.
Очень мне хотелось сказать Хамиту, для чего мне кристалл нужен. Но я не сказал. Скажешь, а он подумает что-нибудь... Друг-то он друг, а подразнить тоже может.
— Ладно, пойдем,— сказал я, а про себя подумал, что брошку можно сделать и из тех кристаллов, которые лежали у меня в кармане. И из ракушки можно. Только бы выбраться отсюда. Сколько времени мы тут блуждаем?
Два раза мы спали. Значит, уже двое суток мы под землей? Кто знает. Часов у нас нет, солнце здесь не всходит и не заходит, дня не бывает. Одна бесконечная черная ночь.
И опять вспомнился дом. Сколько времени нас ищут? Мама плачет, конечно. И Фарида плачет. Думает, наверное, что могла бы и сама сходить за теленком. И мама тоже не может себе простить, что послала меня к Семи родникам. Думает: «Не хотел он идти, а я его насильно прогнала... На гибель послала сыночка...»
Я задумался и носом уткнулся в спину Хамиту.
— Осторожнее,— сказал Хамит и вдруг схватил меня за руку. Мы ясно услышали звук текущей воды. Значит, дошли все-таки!
— Ура! Сейчас напьемся! — крикнул я
Хамит обнял меня за плечи и сказал:
— Это подземная река. Слышишь? Где-нибудь выходит же она на землю. Значит и нам нужно идти по течению. Так и выйдем.
— Точно,—сказал я.— Река нас выведет.
Мы взялись за руки и побежали. Прямо на звук воды.
7.
Мы, мальчишки из Текэяра, больших рек никогда не видели. Видеть-то, впрочем, видели. И Енисей, бегущий среди гор, и Аму-Дарью с ее мутной водой, и Амазонку с крокодилами, и Голубой Нил. Мы и океаны видели, и белые айсберги, и громадные ревущие волны... Видели в кино и по телевизору.
А вот постоять на берегу большой настоящей реки, искупаться в проточной воде, половить рыбу, покататься на «Ракете» или на белом теплоходе — об этом мы только мечтали.
Когда в прошлом году дядя Кадыр рассказывал нам о реках Татарии, все наши мальчишки решили стать капитанами.
Мы с Хамитом, конечно, завидовали мальчишкам, выросшим на берегах больших рек. Говорят, там у всех мальчишек есть настоящие моторки. Захотят и поедут на рыбалку. Наловят щук и сазанов. Для них ничего не стоит за полчаса наловить целое ведро рыбы.
А мы, бывало, с утра до ночи сидим на берегу Песчанки и если наловим десяток мальков в палец длиной, считаем, что у нас богатый улов. А теперь пусть попробуют мальчишки с большой реки задирать носы. Таких-то, как у них, рек тысячи на земле. И все их знают. А подземной реки никто из них никогда не видел, да скорее всего и не увидит. Разве что мы еще придем сюда, снимем свою реку на пленку и покажем в кино...
В неярком свете фонариков видны темная, как нефть, неторопливо бегущая вода, низкий берег, усыпанный галькой и черной глиной. Ни травы, ни камышей. Неизвестно — глубокая эта река или мелкая. Даже палки нет у нас, чтобы измерить глубину. Вода холодная. Даже стоя на берегу, мы чувствовали этот холод.
Чтобы потеплее было, мы тесно прижались друг к другу. Потом, черпая воду горстями, стали пить.
— Хорошая вода, вкусная.— сказал Хамит.— Не хуже, чем в Голубом озере.
— Слушай, Хамит,— испугался я,— а вдруг она не на землю течет, а прямо на дно нашего озера. Тогда как?
— Плохо тогда.
— А если нырнуть, а там, в озере, выплыть?
— Как пушкинские черти, что ли? Так ведь Балды- то нет, чтобы нас встретить. Был один Балда в Текэяре, да и тот под землей теперь.
— Это ты о ком?
— О тебе, о ком же еще.
— Сам ты Балда. Выбираться-то нужно как-то. Не назад же возвращаться. А хоть бы и вернулись, все равно не подняться нам.
— Вот если бы акваланги,— вздохнул Хамит.
— Если бы да кабы... Нет у нас аквалангов. Подожди, а ведь ныряют же без аквалангов искатели жемчуга? Я читал где-то, что по три минуты они остаются под водой, и даже больше. Трех-то минут хватит, чтобы вынырнуть?