А на редких привалах, глядя на языки походного костра, который своим дымом отгонял назойливых насекомых, я вспоминал, как вообще так получилось, что я во главе пяти сотен отчаянных ребят, прорываюсь через смертельно опасные джунгли, неизвестной планеты под неизвестным светилом. Все началось, как ни странно, с того, что я умер. С тех пор человека с именем Геннадий Максимович Плющ, больше не существовало, а на этой богом забытой планете очнулся в теле недавно убиенного маленького бродяжки. Шмыга, он же Ген Ма, очень долго пытался выживать в одиночку, по ходу дела выяснив, что может поглощать энергию убитых им существ, а некоторые навыки, полученные еще на Матушке-Земле, позволили начать развивать в себе странную, но очень полезную энергетическую составляющую. Но сколько не бегай, а человек существо коллективное, я бы даже сказал стайное. Сначала я спас одних существ, потом других, и вокруг меня образовалась уже моя стая. Именно забота о свих людях и не людях, и привело меня в эти богом забытые заросли на этой всеми заброшенной окраинной планете, созданной для того, «чтоб було» древними космическими колонизаторами.
А чего стоит тот самый турнир, в котором я вынужденно участвовал, и чуть не погиб. Только забота моих девчонок, не дала мне повторно уйти за грань. Все же жизненной энергии я потратил столько, что порой хотелось просто лечь, и не сопротивляться деструктивным процессам в организме. Но девчонки напомнили мне, что в этой вселенной я уже не один. И я очень многим нужен, в том числе и своему маленькому сыну. Все же удивительно, что только умерев и попав на другую планету, я смог впервые за обе жизни стать отцом. Ребенок, кстати сейчас спит в одной из повозок, приспособленных для проживания десятка ребятишек, которых неугомонные родители не пожелали оставить в подземельях города. Фургон этот, чтобы приспособить под надежную защиту, пришлось потрудится и хорошенько оборудовать. А девчонки, так вон они, кстати сидят, все четверо, что-то обсуждают, и на меня косятся. Что еще могут обсуждать бабы, только мужиков. А уж если у них один мужик на четверых. Сто пудов мне косточки перемывают.
Вот так и получилось, что нежданно, негаданно я стал многоженцем. И это прожив почти семь десятков лет холостяком. Сам от себя не ожидал если честно, но от судьбы не уйдешь, не виноватый я, они сами пришли! А у меня сил не хватило прогнать, уж больно хороши. Да и вообще грех жаловаться, теперь я понял, что истинное счастье, это когда в гареме полное согласие. Еще бы только заставить девчонок в бронированном фургоне ехать, а то они все норовят во главе разведки путь прогладывать, сумасшедшие бабы! И ведь специально эти фургоны проектировали для перевозки нонкомбатантов ценных грузов. И так получилось, что в пассажирском фургоне теперь только дети и Сан Жу моя старшая жена с нашим ребенком. Даже и не знаю, как ее теперь называть Сан Жу, или Ген Жу, жена все-таки. А остальные бестолковые мамашки в месте с моими младшими женами, верхом на крысо-волках носятся по округе. Хорошо, что «скрываться в силе» они уже научились, то есть не фонят свои Злотым рангом на всю округу, а от более мелких неприятностей их скрывают броне-комбинезоны Древних.
Пока длится ночной отдых, я вместо того, чтобы спать продолжаю вспоминать, все ли я взял, что было нужно. Основное, конечно, это оружие, инструменты, и редкие материалы, которых не найти в местных джунглях. Эти материалы были получены путем переработки всякого хлама со склада, при помощи утилизатора. Там и полимеры, и металлы, и редкие минералы, да много чего. Из основного, мы тащим с собой пять медицинских капсул с картриджами к ним, разобранные перерабатывающие комплексы, в том числе и для производства пищевых и медицинских картриджей. Естественно, взяли с собой десяток пищевых синтезаторов и малый 3Д-принтер. Остальное можно будет подвезти позже по мере того, как будет выявляться потребность в чем-либо. В качестве источника везли малый универсальный генератор энергии. Все свободное место в фургонах было забито оружием, медикаментами, всякими разными медицинскими препаратами и готовой к длительному хранению едой, типа засушенного до каменной твердости вяленого мяса.