Он даже не обратил внимания на трактор, прошедший мимо него в пятидесяти метрах, хотя утренние сумерки не помешали бы ему разглядеть, что это был дизель.
Возле мехцеха директор увидел привычную картину: Юров отдавал последние распоряжения Хеглунду, уже готовому отравиться на работу на своем дизеле. Недалеко от них Бойцов ставил второй дизель под комплект порожняка, чтобы везти его на верхний склад.
Ковалев остолбенело смотрел на происходящее, ничего не понимая. Наконец он словно клещами схватил Юрова за плечо:
— Где достал солярку? Да плюнь ты на этого Хеглунда, говори: где достал?
Юров махнул рукой трактористу, осторожно взял Ковалева за рукав полушубка и повел его к ремонтной мастерской.
— Здравствуйте, Сергей Иванович, здравствуйте. Не беспокойтесь, все дизеля работают.
— Где ты достал солярку? — в третий раз переспросил Ковалев. — Не мути, Александр Васильевич, не тяни из меня последние жилы.
— Сейчас зайдем в мой кабинет при мастерской и все расскажем...
В кабинете Юрова сидели Пешков и Ховринов. С приходом директора они вскочили и как-то непривычно вежливо поздоровались, сгибая спины на манер старых чиновников.
— Вот теперь все в сборе, — проговорил Юров. — Кто будет рассказывать?
— А все будем, — пыхнув трубкой, ответил Пешков. — Сообща сперли, сообща и ответ держать.
Из коллективного рассказа Пешкова, Юрова и Ховринова Ковалев узнал следующее.
Вернувшись из Слесарей, куда он ездил вместе с директором просить дизельное топливо, и выйдя из санок у конюшни, Ховринов долго смотрел вслед уходящему директору. Он никогда раньше не видел, чтобы этот энергичный человек выглядел так подавленно. Постояв столбом еще минут пять возле конюшни, Ховринов вдруг решительно зашагал к конторе и явился в кабинет к Пешкову. Там сидел Юров. «Ну что, достали горючее?» — весело спросил Пешков. Ховринов молча покачал головой. «Нисколько?! — вскочил со стула Юрин. — Чepт возьми, вот это мы втюхались!»
— Я вот за чем пришел, Александр Васильевич, — тихо проговорил Ховринов. — Сколько надо этой солярки, чтобы наверняка продержаться до той цистерны из Баку?»
«Шесть тонн за глаза».
«А сколько, значит, бочек, которые у тебя в гараже?»
«Бочки по триста литров. Двадцать бочек».
«Так я вот как предлагаю, товарищи, — решительно заговорил мастер. — Надо эти двадцать бочек горючего у Маланьи взять!»
Пешков с Юровым опешили. Переглянулись, посмотрели на Ховринова, потом Пешков опросил: «А действительно там есть это горючее? А если есть, может, она тебе по-родственному уступит? Вы смотрели цистерны е директором?»
«Как же не смотрели, Георгий Павлович?! Ведь за этим ездили. Он, голубчик, сам на обеих цистернах люки открывал, прикидывал, сколько горючего... Там его больше семидесяти тонн, вот сколько! А этот начальник из Слесарей капельки пожалел. Какой он начальник? Даже при старом режиме таких не было...»
«Ты-то его видел?»
«А что мне такого идиота рассматривать? Буду я на всяких глаза таращить...»
«А может, Маланья все-таки даст?» — опять спросил Пешков.
«Я ее не хуже своей жены знаю. Она хоть и трепло, какая у бога одна и рожена на всю землю, а свое дело работает исправно. Ни капли не даст».
Пешков с Юровым помолчали. «И что же ты предлагаешь?» — опросил Юров.
«От тебя, Александр Васильевич, надо двадцать таких парней, которые даже перед котлом с горячей смолой не сознаются, что воровать ездили, ну, бочки, само собой, и две пожарные машины, чтобы выкачать побыстрее, Маланью не задерживать. От тебя, Георгий Павлович, надо двадцать две лошади: по штуке на каждую бочку и две головы под пожарные машины».
Юров и Пешков снова переглянулись. «Надо нам со Степаном Павловичем ехать», — предложил Юров. Пешков несколько раз пыхнул трубкой, поддержал: «Всенепременнейше».
В тот же вечер по дороге в Слесари шел в гору крупным шагом, потряхивая головой, красивый жеребец — выездной конь Пешкова. Он словно красовался перед обозом, следовавшим за ним. Было темно, только луна и снег освещали дорогу и окружающее мелколесье. Не доезжая биржи, где стояли цистерны с горючим, за поворотом, обоз остановился.
«Ты, Степан Павлович, — начал вразумлять Пешков Ховринова, — любым способом постарайся уговорить ее. Ведь всего шесть тонн, а в цистернах...»
«Не даст! Это же Маланья. Вот если бы удалось отвести ее куда-нибудь подале да затеять с нею разговор удачный... я же в свое время за нее свататься ездил... Вот ежели бы разговор удачный, ну, тогда хоть все цистерны увози...»
«Молодец, так и делай. А ежели, паче чаяния, не получится — махнешь рукой, ребята быстро ее свяжут и закроют рот. Понял? Но ты сначала приложи старание уговорить ее по-хорошему. Прояви дипломатические способности».