— Ишь сколько ты их набрал, — смеясь, прерывает его Малышев, — надо было еще один выговор написать.
— За что, Александр Иванович?
— За непочтительное отношение к начальству... Шучу, шучу, иди отдыхай, завтра снимут с тебя все выговоры сразу.
В девять вечера, в одном из двухкомнатных люксов гостиницы «Северная», собрались директора «посидеть за чашкой чая», потолковать о жизни. Всю власть и обязанности тамады самочинно захватил директор Кемского леспромхоза Афанасий Васильевич Курочкин. Никто не возражал. Здоровенный, огромного роста, с копной седеющих волос, Курочкин громоподобным голосом объявил: учитывая серьезность предстоящего мероприятия и молодой возраст некоторых присутствующих, он считает своим долгом «вести застолье, как подобает в солидном обществе».
Кто-то предложил пойти в ресторан и посидеть там, но вариант был тут же отвергнут как несерьезный, несолидный, легкомысленный по всем статьям...
Афанасий позвонил в ресторан и попросил официанта в номер. Через несколько минут явилась симпатичная, лет двадцати пяти, женщина и встала перед Курочкиным с блокнотом в руках, готовая записывать заказ. Курочкин бесцеремонно оглядел ее с головы до ног и, основательно прокашлявшись, сказал:
— Видишь ли, голубушка, как бы тебе аккуратнее сказать... У нас тут мужская компания собралась, директора леспромхозов отдохнуть немного решили... удобно ли, понимаешь, получится...
— Я не понимаю, чего вы хотите? Заказывайте, я все запишу и постараюсь...
— А мужчины у вас официантами работают? — перебил ее Афанасий.
— Работают, конечно, как и везде.
— Вот попроси, милая, своего заведующего, чтобы он нам мужчину послал, и желательно постарше, с опытом, не какого-нибудь свистуна...
Явился пожилой официант, небольшого роста, в хорошо отглаженном черном костюме, и сразу подошел к Курочкину, словно уже вчера знал, что парадом командовать будет именно этот седеющий толстяк.
— Значит, так, — начал Курочкин. — Сначала скажи-ка нам, как тебя зовут, мил-человек?
— Кузьмой Панкратовичем, с вашего разрешения.
— Во! — обрадовался Курочкин, словно нашел именно то, что давно искал. — Пиши, Панкратыч... Нет, стой, не с того начал. Вот тебе двадцать рублей на чай. Бери, бери, хорошо будешь работать — еще столько прибавлю. Пиши... Семужка у тебя подужемская имеется?
— Семга есть, сколько прикажете?
— Подожди, ты не мельтешись, солидный человек — и веди себя солидно. Я у тебя не вообще про семгу спрашиваю, а про подужемскую. Нигде у нас так солить семгу не умеют, как в Подужемье. Ты нам ее достань, понял?
— Постараюсь обязательно, — записывал официант.
— Дальше... Сколько нас человек? Два, четыре, девять... еще подойдут. У вас в каких графинах водку подают?
— В пол-литровых, но есть и литровые.
— Тогда так: давай пять литровых графинов водки, дюжину армянского коньяку, подашь три килограмма семги, килограмм черной икры и два кило красной, да смотри, чтоб свежая была, барахла не подсовывай.
— Лимонов не забудьте, лимонов, — крикнул кто-то из другой комнаты, — без лимонов коньяк не идет.
— Пиши, Панкратыч, сколько знаешь. Терпеть не могу ни того, ни другого. На закуску что еще будете брать? — обратился Курочкин к сидевшему напротив директору Пряжинского леспромхоза Александру Петровичу Зуеву.
— Мне бы самоварчик, Афанасий Васильевич, заказал, я ведь насчет спиртного...
— Извини, пожалуйста, извини. Забыл совсем на старости...
Когда-то пил Александр Петрович водочку не хуже других, но потом из-за нее, окаянной, пострадал: во хмелю позволил себе халатно обращаться с огнестрельным оружием...
С тех пор Александр Петрович спиртного в рот не берет, пьет только чай, крепкий как деготь.
— Тащи, Панкратыч, самовар, заварной чайник и четвертку чая. Александр Петрович сам заваривает. На закуску что еще брать? — повторил вопрос Курочкин, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.
— Селедочку иваси записывали? — спросил Пахомов.
— Холодной телятинки можем предложить, — услужливо подсказал официант.
— Правильно: иваси и телятину. Заодно пиши буженину и ветчину.
— Сколько прикажете селедочки, телятинки, ветчинки и буженинки? — спросил Панкратыч у Курочкина.
— Как сколько?.. Сейчас нас уже... — Афанасий пересчитал директоров, — уже одиннадцать. Давай на двадцать персон, да смотри, чтобы хватило!
— Горяченького что будете кушать?