- И тебя умудрил господь? - умильно спросила Таня, с любовью глядя в светлые очи знахарки.
- Умудрил, красавица, хоть на малость самую, а умудрил,- с благоговеньем ответила Егориха.- И за тот великий дар денно и нощно благодарю я создателя...- Все-таки иной раз доведется хворому, недужному пользу принесть, все-таки иной за тебя богу помолится...
Однако прибавим шагу, туманы вздымаются, роса умывает лицо Матери Сырой Земли. Гляди, какие полотенца по небу несутся. Утираться ими Матери Сырой Земле... Видишь? - прибавила она, указывая на утренние перистые облака, что розовыми полосами с золотистыми краями подернули небесную глубь.
- Рассказывай теперь про Марью Гавриловну... Что такое приключилось с ней? - молвила Егориха, когда подошли они к Каменному Вражку.
Таня рассказала, как умела. Внимательно слушала ее знахарка и, когда девушка кончила, так заговорила:
- На самоё бы надо взглянуть, да ходу мне в вашу обитель нет... Ну не беда: дам я тебе корешков да травок, зашей ты их в какую ни на есть одежу Марьи Гавриловны, да чтоб она про то не знала, не ведала... Всего бы лучше в рубаху да поближе к вороту... А станешь те травы вшивать, сорок раз "Богородицу" читай. Без того не будет пользы... Ну вот и пришли.
Вынула знахарка косарь из пестера н, обратись на рдеющий зарею восток, велела Тане стать рядом с собою... Положила не взошедшему еще солнцу три поклона великие да четыре поклона малые и стала одну за другою молитвы читать... Слушает Таня - молитвы все знакомые, церковные: "Достойно" , "Верую" , "Богородица", "Помилуй мя, боже". А прочитав те молитвы, подняла знахарка глаза к небу и вполголоса особым напевом стала иную молитву творить... Такой молитвы Таня не слыхивала... То была "вещба" - тайное, крепкое слово. "Встану я, раба божия Наталья, помолясь-благословясь, пойду во чисто поле под красное солнце, под светел месяц, под частые звезды, под полетные облаки. Стану я, рабица божия, во чистом поле на ровном месте, что на том ли на престоле господнем... облаками облачусь, небесами покроюсь, на главу положу венец-солнце красное, подпояшусь светлыми зорями, обтычусь частыми звездами, что вострыми стрелами... Небо, ты, небо!.. Ты, небо, видишь!.. Ты, небо, слышишь!.. Праведное солнце! благослови корни копати, цветы урвати, травы сбирати!.. А на что их сбираю, было б на то пригодно!.. Во имя отца и сына и святаго духа. Аминь".
Потом пала ниц на землю. Тут на иной лад, иным напевом завела она мольбу к Матери Сырой Земле:
Ох, ты гой сей, Сыра-Земля!
Мати нам сей родная,
Всех еси ты породила,
Воспоила-воскормила
И угодьем наделила...
Для людей своих детей
Зелий еси породила
И злак всякий напоила,
Польгой * беса отгоняти
И в болезнях помогати,
Повели с себя урвати
Зелий, снадобьев, угодьев
Ради польги на живот.
* Вместо "польза" в Нижегородском и Костромском Заволжье
говорят "польга".
И, встав, поклонилась трижды на восток... И со словами: "Господи, благослови" - стала косарем копать коренья и класть их в лычный пестер.
И, принимаясь за рытье каждого корня, "господи, благослови" говорила, а копая - "Богородицу" читала. Слушает Таня, сама дивуется. "Что за речи такие, что за молитвы чудные? - думает она про себя.- А нет в тех молитвах никакой супротивности, ни единого черного слова знахарка не промолвила. Божьим словом зачала, святым аминем закончила".
То были вещие слова, с которыми наши предки в мольбахсвоих обращались к Небу ходячему, к Солнцу высокому, к Матери Сырой Земле... Как ни старалась церковность истребить эти остатки языческой обрядности, затмить в народной памяти все, что касалось древней веры,- все-таки много обломков ее доселе хранится в нашем простонародье. Святочные гаданья, коляда, хороводы, свадебные песни, плачи воплениц, заговоры, заклятья,- все это остатки языческой обрядности, а слова, при них употребляемые,- обломки молитв, которыми когда-то молились наши предки своим старорусским богам. Но ни в каких песнях так полно и так цельно не сохранились слова стародавних молитв, как в таинственных заговорах и заклинаньях. Составляя предмет знания немногих, цельней и сохранней переходили они из рода в род...
Русский народ, будучи в делах веры сильно привержен к букве и обряду, сохраняет твердое убежденье, что молитва ли церковная, заговор ли знахарской действуют лишь тогда, если в них не опущено и не изменено ни единого слова и если все прочтено или пропето на известный лад исстари установленным напевом. Оттого в заговорах и в заклятьях и дошли до нас сохранно древние молитвы предков, воссылавшиеся ими излюбленным, родным богам своим. Со временем в иных заговорах появились обращения к христианским святым и к византийским бесам, о которых понятия не имели старорусские поклонники Грома Гремучего и Матери Сырой Земли. Святых включили в заговоры, чтобы не смущать совести верующих, а под незнакомыми язычникам бесами народ, по наставлениям церковных пастырей, стал разуметь древних богов своих. Несмотря на такие искажения, слова заговоров доселе веют стариной отдаленной... В них уцелела обрядность, чтимая давними нашими предками..
- Гляди, красавица,- говорила Тане знахарка, копая один корень руками.Вот сильная трава... Ростом она с локоть, растет кусточком, цветок у ней, вишь, какой багровый, а корень-от, гляди, крест-накрест... Железом этот корень копать не годится, руками надо брать... Это Петров крест (Петров крест Lathraea Squammaria.), охраняет он от нечистой силы... Возьми.
Таня взяла корешок. Знахарка продолжала сбор трав и рытье кореньев... Тихо и плавно нагибала она стройный стан свой, наклоняясь к земле... Сорвет ли травку, возьмет ли цветочек, выроет ли корень - тихо и величаво поднимает его кверху и очами, горящими огнем восторга, ясно глядит на алую зарю, разливавшуюся по небосклону. Горят ее щеки, высоко подымается грудь, и вся она дрожит в священном трепете... Высоко подняв руку и потрясая сорванною травой в воздухе, восторженно восклицает:
- Небо, ты видишь!.. Небо, ты слышишь!.. Праведное солнце, благослови!
Набрав несколько трав, знахарка стала подавать их одну за другою Тане... А подавая, так говорила:
- Вот Адамова глава (Адамова голова, иначе Адам-трава, или кукушкины сапожки - Cyrpedium Calceolus.), полезна от всякой болезни, ото всякого зла, отделывает порчу, отгоняет темную силу... Бери... А вот плакун-трава (Плакун, иначе луговой зверобой - Hypericum Ascyron.). Эта трава всем травам мати. Когда жиды Христа распинали, пречистую кровь его проливали, тогда пресвятая богородица по сыне слезы ронила на матушку на Сыру Землю... И от тех слез зарождалась плакун-трава... От плакун-травы бесы и колдуны плачут, смиряет она силу вражию, рушит злое чародейство, сгоняет с человека уроки и притку...
Бери... А это чертогон-трава (Чертогон - Scabiosa Succissa. ), гонит бесов, порчу, колдунами напущенную, сурочивает, всякие болезни целит и девичью зазнобу унимает... Бери... А вот и беленький одолень (Одолень - Nymphea alba. Тем же именем "одолень" зовется и другое растение, Euphorbia pilosa.) нашелся,- сказала знахарка, ступая в болотце, по которому пестрели ярко-желтые купавки и полевые одолени.- Чуешь, каков благоуханный цвет!.. Одолеет он всякую силу нечистую!.. Мать Сыра Земля со живой водой тот цветок породили оттого ровна у него сила на водяницу и на полянину (Водяница - нечистая сила в водах, поляница - в полях и вообще на земле.). Возьми цветик, красавица...
... А вот и прострел-трава (Прострел-трава, иначе лютик - Aconitum Jycoctonum. ). Когда сатана был еще светлым ангелом и в гордыне своей восстал на творца-создателя, Михайло архангел согнал его с неба высокого на сыру-землю. Сатана со своими демонами за прострел-траву спрятался, а Михайло архангел кинул в него громову стрелу. Прострелила стрела ту траву сверху донизу, от того прострела разбежалися демоны и с самим сатаной провалились в преисподнюю... И с той самой поры бесовская сила боится прострел-травы и бежит от нее на двенадцать верст. Избавляет прострел-трава от призора очес, от урочных скорбей, от порчи, от притки и ото всякого бесовского наважденья... Бери...
А вот и седьмая трава нам надобная - это царь-трава (Иначе купальница Ranunculus acris.). Как громовые стрелы небесные гонят темных бесов в преисподнюю, так и царь-трава могучей своей силою далеко прогоняет силу нечистую... Вот и все семь трав, что пригодны к утолению скорби Марьи Гавриловны... Отломи от каждой по кусочку - да не забудь - с молитвой и, перекрестясь, зашей, как я сказывала... Дня через три прибеги сюда на Каменный Вражек сказать, будет ли какая перемена у Марьи Гавриловны. Не будет - ино другим тогда пособлю... А теперь беги скорей, красавица,- солнышко на всходе, келейницы ваши скоро проснутся, увидать тебя могут смотницы (Смотница сплетница, клеветница.)... Ваши матери нанести небыль на девушку в грех не поставят... Беги, девонька, проворней беги!.. Христос с тобою!.. Простясь со знахаркой, бегом пустилась Таня по поляне, направляясь к Манефиной обители... Но когда бежала она мимо часовни, рябая звонариха Катерина колотила уж в свои била и клепалы, сзывая келейниц к заутрене.