- Райан, - произнесла я, находя его имя, когда прочитала его мысли. Он слегка расслабился. Я улыбнулась, сверкнув клыками, и он побледнел.- Ты заставил меня потерять свою добычу.
Прежде чем он успел сбежать, я подошла к нему, положила руку на затылок. Поймав его взгляд, прошептала только одно слово: Спи.
Он обмяк и не сопротивлялся, когда мои клыки проникли в его горло. Я могла почувствовать след крови Обри в этом смертном эликсире, который бежал по венам Райана, и этот вкус заставил меня задрожать.
Я не потрудилась замаскировать убийство. Если Обри утверждал, что это его улица, то ему и иметь дело с телом и человеческими властями. В любом случае, Обри будет чувствовать мою ауру и узнает, что я была там, очень немногие осмелятся убить одного из его служащих на его же собственной территории.
Хотя я боялась Обри и последствий, я должна была противостоять ему снова и отказалась показывать этот страх. Это был первый раз, когда наши пути пересеклись за почти триста лет, но я по прежнему отказываюсь показать этот страх.
Обри … Ненависть вспыхнула во мне от мысли о нем.
Длинная роза лежала на алом покрывале моей кровати, ее мягкие лепестки, черные великолепной формы.
Я поднимаю розу, уколов свою руку о шип, который был так же остр как зуб змеи. Я смотрю на кровь мгновение, как затягивается ранка, это напомнило мне давние времена, а затем рассеянно я слизала ее. Мой ум возвращается снова к тому времени, когда я была все еще Рэйчел Витер - времени, когда мне подарили еще одну черную розу. Тогда я не слизывала кровь.
Глава 4
1701 год
- Рэйчел, - позвала меня Линетт. – К тебе посетитель. Папа ждет с ним. - Ее тон напомнил мне обиженного ребенка.
Почти месяц прошел, с тех пор она обожглась. Моя сестра не знала о муках Александра и о силах, которых он так боялся, так что полагала, что пожар был несчастным случаем.
Александр больше не говорил со мной снова о вещах, которые он видел, хотя я замечала моменты, когда видения посещали его. Я одна видела, когда его лицо темнело, и внимание переключалось, как будто он прислушивался к голосам, которые только он мог слышать.
Когда подошла к двери я увидела, что так расстроило Линетт. Посетитель был темноволосым, черноглазым молодым человеком, которого я знала лишь смутно. Линетт было четырнадцать лет, и она сердилась, что внимание мальчиков в городе доставалось мне, хотя и не говорила об этом вслух.
Александр смотрел на посетителя темным взглядом. Я вспомнила наш разговор, о вещах, которые он видел, и как он мог слышать мысли вокруг него. Я боялась узнать то, что он видел и слышал теперь.
Отвернувшись от брата, я посмотрела на нашего посетителя. Он был в черных бриджах и малиновой рубашке. Цвет был слишком смелым для того времени; красители таких ярких оттенков были дорогими. Его наряд вероятно, стоит больше, чем весь мой гардероб.
- Пожалуйста, подойдите, - проговорил мой папа. - Я - Питер Витер, отец Рэйчел, а это - мой сын, Александр. Это - моя другая дочь, Линетт, - добавил он, когда мы присоединились к ним. - И конечно вы знаете Рэйчел.
Папа предположил, что, поскольку наш гость попросил позвать меня, мы с ним знакомы. Но я раньше видела его только мельком, и один раз говорила с ним, не зная его имени.
- Обри Кэрю, - молодой человек представился, пожимая руку моего отца. Я слышала этот акцент, хотя и не могла вспомнить где.
Я подняла глаза вверх, и взгляд Обри казалось, захватил меня. Волна дрожи прокатилась по моему позвоночнику. Что-то удерживало меня и я не могла отвести взгляд, как если бы я была птицей, пойманной змеей.
- Чем я могу вам помочь, мистер Кэрю? - спросил мой отец.
Я старалась опустить взгляд вниз, как было положено, но не могла. Глаза Обри гипнотизировали меня. Затем этот странный молодой человек протянул мне розу, которую я взяла не задумываясь. Я не должна была принимать подарки от молодых мужчин, которых только встретил мой отец, но способ, которым глаза этого человека захватили меня, поразил меня, и я взяла её прежде, чем даже поняла, что это было.
- Мистер Кэрю, - сказал мой отец, нахмурившись, - это довольно неприлично.
- Вы правы, - сказал Обри.
Папа стоял, опешив. Я посмотрела на розу, которую все еще держала. Она была красивой, такие длинные розы не растут в северных колониях. На мгновение я подумала, что она темно-красная, но вскоре я поняла, она черная. Один из шипов укол мою руку, потекла кровь, и я перехватила розу другой рукой, надеясь, что никто не заметил. Я взглянула на Обри, чей взгляд упал на порез на моей руке, и дрожь прошла вниз по спине. Он резко повернулся и ушел. Он исчез, прежде чем кто-либо смог сказать хоть слово.
Мой отец повернулся ко мне, лицо его было суровым, но вмешался мой брат.
- Слишком поздно обсуждать нашего посетителя рационально. Мы должны лечь спать пораньше, ведь завтра нам предстоит поход в церковь. - Я знала своего брата хорошо, и поняла его тон: он хотел обсудить Обри, но не с моим отцом. Папа кивнул; он уважал моего брата.
Александр был единственным в семье, кто заметил мой порез. После того как отец ушел, он повел меня к колодцу, чтобы промыть его, его лицо было обеспокоенным.
- Что случилось, Александр? - спросила я его, все еще держа розу, хотя я почти не замечала, что делаю это. - Ты выглядишь так, как если бы у нашего гостя был язык змеи.
- Возможно, - сказал Александр, и его голос был тихим и темным. – Черноглазый мужчина, которого мы никогда не видели, приходит к нашей двери и предлагает тебе черную розу. Ты берешь его подарок, и, кажется, не можешь положить его, даже после того, как укололась об него.
- Что ты говоришь? - прошептала я, потрясенная.
- Может быть, я не подписал книгу Дьявола, но это не означает, что не существует существ, которые принадлежат ему.
- Александр! - прошептала я, потрясенная его словами. Он почти обвинил этого Обри Кэрю в том, что он одно из существ дьявола.
Я смотрела на розу, которая была все еще в моей руке, и затем положила ее на землю, пытаясь убедить моего брата – и возможно себя – что такое действие было возможно. Даже в этом случае мой пристальный взгляд оставался на ее черных лепестках, и я поняла, что Александр чувствовал, когда я просила его поговорить со священником после несчастного случая с Линетт. Что бы я сказала, если бы должна была рассказать проповеднику о черной розе, которую приняла? В конце концов, я слышала, что люди подписывали книгу Дьявола своей кровью, и моя кровь была готова. Александр пошел обратно в дом, молча, и я смотрела ему вслед, не зная, что сказать. Я не могла отрицать, что роза была красивой - идеальной формы, только что распустившейся. Цвет, тем не менее, был цветом темноты, смерти и всех злых вещей, о которых мне рассказывали: черные сердца, черная магия, черные глаза. Гипнотические черные глаза. Мне не хотелось верить, что я могла бы принять подарок от дьявольского существа. Я убедила себя, что это не так.
Возможно, если бы я верила…
- Пожалуй, ничего. Что еще могла я сделать?
Следующий день был моим последним днем в этом мире - моим последним днем, чтобы поговорить с моим папой, моей сестрой, или братом, и мой последний день, чтобы дышать, и знать, что без этого я умру. Это будет мой последний день, чтобы поблагодарить солнце за то, что освещало мои дни. Я спорила бы с Александром и избегала бы своего папу. И, как все человечество, никогда бы не поблагодарила солнце или воздух за его существование. Свет, воздух и любовь моего брата – я принимала все как должное, и кто-то отобрал у меня это. Мой последний день как человека… Рэйчел Витер умрет следующей ночью.