— Как ты себя чувствуешь, Надюша?
— Хорошо. Только соскучилась по тебе.
Последнюю фразу она произносит шепотом, чтобы не услышали соседи. Алеша наклоняется, чтобы поцеловать ей руку. Рука лежит поверх одеяла — белая, слабая, сиротливая, с просвечивающей сквозь кожу сеточкой голубых сосудов. Надя закрывает глаза, вдыхая знакомый запах Алешиных волос. На этот раз они пахнут немного иначе. Какая-то парфюмерия…
— Зачем это ты так надушился? — спрашивает она. — Если ради меня, то зря. Мне не нравится. А если ради кого-то другого, то берегись…
Надя грозит мужу пальцем. На ее губах играет бледная усмешка, но глаза серьезны.
— Смотри у меня! — шепчет Надя. — Только попробуй! Уничтожу…
Алешино сердце вздрагивает. Уж ему-то прекрасно известно происхождение чужого запаха — это духи Ирины Песковой. Нельзя быть таким неосторожным! Надю так просто не обманешь, она видит насквозь. Чтобы укрыться от взгляда жены, он снова наклоняется, целует ее руки, щеки, глаза.
— Что ты, что ты, Надюша… Ты у меня одна-единственная, сама знаешь.
Надя смягчается. Женское сердце не камень.
— Перестань, глупый! — шепчет она. — С ума сошел… так, на виду у всех…
Из коридора доносится звонок: время посещений закончилось.
Тем же вечером Алеша встречается с Ириной возле кинотеатра «Факел».
— Что-то случилось, Семен Сергеевич? — спрашивает она, с тревогой глядя на его мрачное лицо.
— Нет-нет, все в порядке, Ириша.
Они входят в зал, усаживаются в кресла, но на этот раз Алешина рука уже не пускается в свое обычное путешествие вокруг талии девушки. Он глядит на экран и думает о том, как ему повезло, что этим вечером сосед по комнате дома: можно будет легко избавиться от Ирины.
Прошли две недели. С Надиной ноги снят гипс, и ей уже дозволено сделать шажок-другой по палате. Нелегко вставать с постели после долгой неподвижности. Нужно заново учиться ходьбе. Надя потихоньку добирается от кровати до окна и отдыхает. Еще несколько шагов — и снова отдых. Но она вовсе не собирается откладывать дело в долгий ящик. День пролетает за днем, Надя упорно трудится, разрабатывая прооперированную ногу. Контрольный рентген показывает, что кость срослась прекрасно, так, как надо. Конечно, известное время еще нужно остерегаться, не поднимать тяжести, но, в общем и целом, можно выписывать пациентку.
Надя радостными кивками встречает наставления профессора Никитина. Вот она уже в общежитии. Все прошло как нельзя лучше. Первая мечта сбылась — Надя Ракитова больше не хромает! Зато Алеша чувствует, что попал прямиком между молотом и наковальней. Самое странное, что его любвеобильное сердце отдано обеим женщинам одновременно. Никогда не было у него такой пылкой возлюбленной, как Надя. А вот Ира хороша очарованием нетронутой юности… Как разнятся два этих чувства! По отношению к молодой медсестре Алешина любовь горит ровным красивым огоньком, а в случае с Надей вспыхивает лишь время от времени, зато каждый раз — до небес!
Никитин, руководитель хора, снова приглашает Надю зайти в клуб. На сей раз он устраивает ей настоящий экзамен: на чувство ритма, на тонкость музыкального слуха, на чтение нот. С ритмом и слухом все в порядке, а вот нотную грамоту придется подтянуть: как-никак, Надя уже годы не видела знака скрипичного ключа.
— Ничего, дело поправимое, — говорит Никитин. — Отныне будем заниматься три раза в неделю. Гаммы, арпеджио, сольфеджио, фортепьяно… Это, конечно, помимо участия в репетициях хора.
Надя радостно кивает.
— Знай, Ракитова, — продолжает преподаватель, — природа подарила тебе редкое по красоте контральто. Но это пока еще не более чем полуфабрикат. Если ты действительно намерена превратиться в солистку, придется хорошо поработать. Без ежедневных усилий голос угаснет, завянет. Сможешь заставить себя трудиться — взлетишь высоко.
— Когда начинаем? — спрашивает Надя.
Она не колеблется ни секунды. Конечно, она приложит все усилия, сколько понадобится и даже больше. Алешенька будет доволен.
Одно плохо: раньше в Надиной жизни был только любимый, а теперь она вынуждена уделять много времени пению, упражнениям, нотной грамоте, репетициям. Она проводит в клубе почти каждый вечер; Никитин не перестает загружать ученицу все новыми и новыми заданиями. Почти тридцать лет занимается он подготовкой хоров и солистов, преподавал в музыкальной школе, а затем посвятил себя работе с певческими коллективами. Надин голос был силен и точен, шлифовки требовали лишь высокие звуки.