— Да? — вежливо спросила Розалинда.
— Обо мне и детективе Райане. — Молчание. — О том, что… что у нас роман.
— А, об этом! — рассмеялась Розалинда. Смех прозвучал равнодушно, с легкой ноткой торжества. — Детектив Мэддокс, а вы как считаете?
— Я подумала, что вы как-то догадались. Или… или, может, мы недостаточно хорошо скрывали. Но я только предполагаю… мне хотелось бы знать.
— Это просто бросалось в глаза, разве нет? — Нотки лукавства. — Хотите верьте, хотите нет, детектив Мэддокс, но мне совершенно неинтересно следить за вашей личной жизнью.
Снова молчание. О'Келли захрустел карамелью.
— Тогда как? — воскликнула Кэсси.
— Само собой, от детектива Райана, — любезно промолвила Розалинда.
Сэм и О'Келли уставились на меня, и я с трудом удержался, чтобы не начать оправдываться.
До последней минуты я надеялся, что произошло какое-то чудовищное недоразумение. Парень, готовый сообщить все, что мы хотели от него услышать, потрясенная горем девушка и мое нежелание видеть правду — из такой смеси можно приготовить что угодно. И лишь теперь, услышав небрежную ложь Розалинды, я понял, что та Розалинда, которую знал — милая несчастная порывистая девушка, вместе с которой я смеялся в саду возле замка и чьи ладони сжимал в своих руках, — никогда не существовала. Все, что она делала, было рассчитано на внешний эффект и продумано до деталей, как роль актера. Это были личины, под ними скрывались стальные шипы колючей проволоки.
— Ты врешь! — хрипло крикнула Кэсси. — Он бы никогда…
— Не смей мне грубить! — оборвала ее Розалинда.
— Простите, — тихо произнесла Кэсси после паузы. — Просто я… я не ожидала. Я не предполагала, что он может кому-нибудь сказать. Никогда.
— И все-таки он сказал. Надо быть осторожнее, когда доверяешь людям. Это все, о чем вы хотели меня спросить?
— Нет. Я собиралась попросить вас об одолжении. — Снова шорох: Кэсси провела рукой по волосам или по лицу. — Неформальные отношения с напарником запрещены правилами. Если босс узнает, нас обоих уволят или отправят в патрульные. Но эта работа… она очень много значит для нас. Мы трудились как проклятые, чтобы попасть в отдел по расследованию убийств. Если нас выгонят, это разрушит всю нашу жизнь.
— Надо было думать об этом раньше!
— Да. Но… может, вы не будете об этом говорить? Вообще никому?
— Хотите, чтобы я прикрыла ваши любовные делишки? Вы об этом?
— О, я… ну да.
— Не понимаю, с чего вы решили, будто я стану делать вам одолжение, — холодно заметила Розалинда. — Вы вели себя со мной очень грубо, а теперь вдруг подобные просьбы. Я не намерена вам помогать.
— Простите меня за грубость. — Голос Кэсси был натянут как струна. — Мне казалось, от вас исходит какая-то угроза… Но я не должна была так себя вести. Простите.
— Само собой, вам есть в чем извиняться, но дело не в этом. Мне плевать на ваши оскорбления, но если вы обращались так со мной, то и с другими, наверное, тоже? Почему я должна защищать человека, который ведет себя непрофессионально? Скорее уж мне следует раскрыть глаза вашему начальству на то, какая вы на самом деле.
— Сучка, — пробормотал Сэм, не поднимая головы.
— Нарывается на неприятности, — буркнул О'Келли. Похоже, ситуация интересовала его все больше. — Не будь она девчонкой, ей надо было бы дать хорошего пинка…
— Послушайте, — в отчаянии произнесла Кэсси, — дело не только во мне. Как насчет детектива Райана? Он-то не вел себя с вами грубо, правда? Наоборот, вы ему очень нравитесь.
Розалинда засмеялась:
— Неужели?
— Да. Он от вас без ума.
— Что ж… если это вы его соблазнили, его вина не столь велика. Нечестно наказывать его за это.
— Да, вы правы, — униженно промолвила Кэсси. — Это я… была инициатором.
— И давно у вас роман?
— Пять лет. С небольшими перерывами.
Пять лет назад мы с Кэсси не только не были знакомы, но и жили в разных частях страны. Я вдруг сообразил, что ее слова рассчитаны на О'Келли. Кэсси желала убедить его в своей правдивости на случай, если у него возникли на наш счет какие-либо подозрения. Я начал понимать, какую сложную и тонкую игру она ведет.
— Прежде чем подумать, как мне поступить, — заметила Розалинда, — я должна знать, что все уже закончилось.
— Все закончилось, клянусь. Он… он бросил меня две недели назад. Теперь навсегда.
— Почему?
— Я не хочу об этом говорить.
— По-моему, у вас нет выбора.
Кэсси перевела дыхание.
— Не знаю почему, — ответила она. — Клянусь Богом, не знаю. Я пыталась его спрашивать, но он ответил, что все слишком сложно, ему плохо и он не готов к серьезным отношениям… Вероятно, у него кто-то есть или… Теперь мы почти не разговариваем. Он даже не смотрит в мою сторону. Не представляю, что мне делать. — Ее голос задрожал.
— Вы только послушайте, — усмехнулся О'Келли. — Мэддокс выбрала не ту профессию. Ей бы в актрисы.
Но она не играла, и Розалинда почувствовала это.
— Что ж, — отозвалась она с едва заметной ноткой удовлетворения, — меня ничто не удивляет. Он никогда не говорил о вас как о возлюбленной.
— А что он говорил?
Кэсси явно старалась подставить Розалинде самые уязвимые места, специально раскрывалась, позволяя бить в больные точки, послушно выкладывала саму себя на блюдечке, чтобы ее собеседница могла разделаться с ней со вкусом и не спеша. У меня сжалось сердце.
Розалинда долго выдерживала паузу.
— Он сказал, что вы очень назойливы, — наконец ответила она. Ее голос звучал звонко, чисто и спокойно. — «В отчаянии» — так он говорил. Поэтому вы были настроены против меня: ревновали и боялись, что он может влюбиться в меня. Нет, он старался говорить о вас неплохо — похоже, ему вас просто жаль, — однако было ясно, что он не знает, как от вас избавиться.
— Какая чушь! — прошипел я в ярости, не в силах сдерживаться. — Никогда…
— Заткнись! — бросил Сэм, а О'Келли буркнул:
— Кому какое дело?
— Тише, пожалуйста, — попросил эксперт.
— Я сказала ему, что о вас думаю, — задумчиво продолжила Розалинда. — Неужели он последовал моему совету?
— Да, — дрогнувшим голосом ответила Кэсси. — Видимо, да.
— Надо же. — Снова нотка удовлетворения. — Вы в него здорово влюблены?
Тишина.
— Верно?
— Не знаю. — Кэсси говорила глухо и с трудом, но лишь когда она хлюпнула носом, я сообразил, что она плачет. — Я об этом вообще не думала, пока… просто… я никогда ни с кем не была так близка. А теперь все путается у меня в голове и я не могу…
— Ах, детектив Мэддокс, — вздохнула Розалинда. — Если не желаете быть честной со мной, будьте честной хотя бы с собой.
— Я не могу. — Кэсси едва выдавливала слова.
Мне показалось, будто фургон превратился в мрачный склеп, а его стены надвигаются на нас как в кошмарном сне. Два голоса добавляли нотку леденящего страха, словно мы подслушивали разговор двух умерших душ, схватившихся в жестоком поединке. Ручка двери терялась в темноте, и я поймал предупреждающий взгляд О'Келли.
— Ты сам вызвался, Райан, — сказал он.
Я почти не мог дышать.
— Я должен туда пойти.
— Зачем? Все идет по плану, так, как мы хотели. Не дергайся.
В динамиках раздался судорожный вздох.
— Нет, — возразил я. — Послушайте.
— Она выполняет свою работу, — заметил Сэм. В грязновато-желтом свете ламп его лицо было непроницаемо. — Сиди.
Эксперт поднял палец.
— Возьмите себя в руки, — презрительно произнесла Розалинда. — Чертовски трудно вести разумный разговор с истеричкой.
— Простите. — Кэсси опять хлюпнула носом и тяжело вздохнула. — Пожалуйста. Все кончено, и детектив Райан тут ни при чем. Он готов для вас на все. Вы можете просто… забыть об этом? Никому не говорить? Прошу вас.
— Хм! — Розалинда усмехнулась. Мы с детективом Райаном были очень близки. Но когда я видела его в последний раз, он тоже повел себя со мной очень грубо. И солгал мне насчет двух своих друзей. Я не люблю лжецов. Нет, детектив Мэддокс. Вряд ли я чем-то обязана вам или ему.