– Перво-наперво, – говорит старуха, – проверим, которая из ваших дочерей лучше стряпает. Пусть они изготовят нам блюдо к обеду каждая, да повкуснее. Вот ключи от кладовой – берите, что хотите.
Дийя набрала жасминового риса, дичи, шафрана, пряностей всяких и изготовила царское угощение. Канья же взяла только какую-то мелкую рыбку, обычный круглый рис и немного перца.
Сел купец обедать, отведал дийиного блюда -вкусно, отведал каньиного – да все и съел, даже рыбьи косточки обсосал.
– Хорошо, – продолжает старуха, – теперь посмотрим, кто из вас лучше сумеет мужу угодить, красоту свою представить. Возьмите сурьму, румяна, возьмите благовония и украсьте себя, как следует.
Привереднице не впервой себя украшать – она подвела миндалевидные глаза, вычернила веки, подкрасила красным ноздри и губы, нарумянила щеки, облилась сандаловым маслом с ног до головы. Скромница же только слегка подкрасила глаза и брови, да окурила одежду одной ароматной палочкой.
Вышли они к старухе, та осмотрела их – обе хороши, глаза радуются.
– Ну что ж, – говорит, – вот вам последнее задание да заодно и награда за старание. Пойдите в нашу кладовую и выберите себе каждая по сари в подарок. А я посмотрю, как вы умеете наряжаться.
Дийя, конечно же, выбрала себе оранжевое сари, шитое золотом, и тут же принялась вертеться перед зеркалом. Канья же взяла какую-то простую полосатую ткань, быстро оглядела себя со всех сторон, а к зеркалу даже не подошла.
Ну, вот, теперь все ясно, – сказала старуха и присоветовала сыну взять в невестки младшую, скромницу.
Старшая же в обиде возвратилась домой. Она потом тоже вышла замуж, но вовсе не так удачно, как сестра.
– Ну вот! – воскликнула Аленка, когда ладья пересказала ей эту сказку, – эти купцы просто жадины. Выбрали ту, что экономнее!
– А я не так эту сказку поняла, – возразила ладья. – Из дорогого риса да редкой дичины кто угодно вкусное блюдо состряпает. А ты попробуй из мелкой рыбешки изготовить так, чтоб косточки обсасывали! И с притираниями тоже все ясно: младшая хорошо знала, что ее красота не нуждается в украшениях, а старшая сомневалась в себе, вот и разрисовала лицо. И насчет сари: старуха смотрела, как они держатся, как ведут себя. И опять скромница показала себя более уверенной, а значит, более надежной.
– Ну, может и так, – неохотно согласилась Аленка. – Хотя что плохого, чтобы повертеться перед зеркалом, особенно, если платье красивое.
– Ничего плохого, – подтвердила ладья.
Блинчики да с маслицем
Единственное, что на ладье осталось неизменным со старых времен, – это печка. Представьте себе, прямо посреди корпуса стоит самая настоящая русская печь с вьюшками, устьем и плитой! Настоящая она, конечно, но не совсем. Все-таки, немного волшебная. Во-первых, стала ладья легче перышка, легче пуха (это ладья Аленке рассказала) и печь с ней; во-вторых, дым от дров поднимается в трубу, труба выходит на палубу, а из трубы невероятным образом появляются опять дрова, да самолучшие – сухие, березовые. И ровно столько, сколько в печку закинули. "Прям перпетуум мобиле какой-то"– говорила иностранными словами ученая Аленка.
Но все-таки печь была, и, стало быть, можно печь блины. С утра затворила Аленка тесто, напекла золотистых хрустких блинков, смазала их буйволиным маслом и наелась от души. Предлагала и орлану, но тот гордо отказался.
А после сытной еды Аленку в сон потянуло. Пыталась она о дисциплине вспомнить, да где там, клонит подремать, и все тут. Так прямо за столом, положила голову рядом с миской и заснула. И снится ей карта Китая. Странная карта – если в какое место приглядеться, видны дома, скот, деревья, человечки видны. В Китае неспокойно. Война идет в Китае. А в южной ее части словно солнышко светит. Присмотрелась Аленка и видит: сидит в старой пагоде обезьяна, вернее, обезьян, потому что явно мужского пола, смиренно сидит, острой палочкой что-то на земле чертит, а от обезьяна ну в точности сияние исходит. Поняла Аленка, что вот оно – место назначения. Как поняла, так сразу проснулась и побежала к картам отметку делать. А морской орлан, в окно за Аленкой наблюдая, проворчал:
– Ну, в Китай, стало быть. И слава богу! А то рыба тут какая-то пресная, не вкусная совсем рыба. А что в жизни важнее рыбы?
Мудрая обезьяна
Тут мне умные товарищи подсказали, что нельзя говорить "обезьян". Что так я детей плохому научу, а должна я детей, совсем наоборот, учить хорошему. Ну, что ж, исправляюсь. Только сначала сделаю небольшое предисловие. Эта самая обезьяна был известна тем, что всю жизнь превосходила, и наконец превзошла учение пути, которое по-китайски дао называется. Так что теперь я так ее и буду называть: обезьяна-даос. Вроде как достаточно по-мужски?