- Зови этого индивида, обратился я к Брынзе.
Брынза отошел от нас и буквально чрез полторы минуты подвел к нам приведенного им в отряд человека. Тот шел не особо охотно, посему пограничный старшина придал ему некое ускорение с помощью приклада своей Беретты.
- Как вы смеете! - Первое, что услышал я и стоявшие возле меня члены отряда.
- Лейтенант Стогов, командир отряда Красной Армии, представился я, - для начала разговора.
- Подполковник Резун. - произнес человек одетый в цивильный костюм.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы. - Продолжил я, снова обращаясь к стоящему передо мной человеку.
- Лейтенант, ты дурак? С тобой разговаривает подполковник. - На упитанном лице явно читалось удивление, от того, что я не стою во фрунт, и не ем его глазами.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы, - уже с нажимом в голосе произнес я.
- Откуда у меня документы! Я начальник штаба N-ского полка. Полк разгромлен, я чудом спасся.
- А Вы член партии? - Это уже влезает в разговор Сорокин.
- Разумеется.
- Предъявите, пожалуйста, партийный билет.
- Вы тут, что все белены обелись? О каких документах может идти речь, НАШУ ЧАСТЬ РАЗГРОМИЛИ! - вскричал якобы подполковник.
- Значит, у вас нет ни формы, ни документов, ни партийного билета, но вы называете себя подполковником Красной Армии. - Снова, беру нить разговора в свои руки.
- Разумеется, форму пришлось снять, а документы уничтожить, чтобы не попали к врагу.
- Интересное решение вопроса. Петр Фролович, у Вас документы есть, обращаюсь к стоящему за моей спиной однорукому интенданту 1 ранга.
- Конечно, Степан Митрофанович, - отвечает Воскобойников.
- А у Вас товарищ комиссар? - Обращаюсь к Сорокину.
- Все, как и должно быть товарищ командир. - Тут же отвечает комиссар.
- Почему же у вас нет? - Снова обращаюсь к допрашиваемому.
- Перестаньте Ваньку валять, лейтенант, - слово лейтенант из уст штатского полковника, точнее якобы полковника, в штатском прикиде, звучит как оскорбление.
- Я, ТУТ, простите, никого не валяю, а командую, боевым отрядом Красной Армии, о причастности к которой, вы только, что заявили, но подтвердить данное заявление, ни чем не можете.
- Немедленно дайте команду меня отпустить, я старше вас по званию.
Разговор с Резуном, оставлял после себя мерзкий осадок, так как было понятно, подполковник он или нет, это не суть важно, а вот, что он сбежал с поля боя, бросив форму и спрятал, или сжег документы, это то как раз и не вызывало сомнений.
- Уведите этого, - кивнув на Резуна, приказал я Брынзе.
- Вот уж экземпляр, - произнес задумчиво Воскобойников.
- Но ведь как, же это можно партбилет сжечь? Это, это же все для коммуниста. - В некой даже растерянности произнес младший политрук. Знавший о приказе гитлеровцев, о расстреле комиссаров и евреев на месте, и даже не помысливший, снять свою форму, с пятиконечной звездой на рукаве.
- Я тут дюже звиняюсь, ну, а шо тут не ясно, шкура он трусливая, курва. - Закончил своим любимым ругательством свое высказывание Кривонос.
Комиссар с интендантом взглянули на старшину, но ничего не сказали, да и правильно, у нас конечно боевой отряд Красной Армии, но и свою специфику, тоже имеет. Потому высказывание старшины воспринялось с пониманием.
- Мне тоже все ясно, - произнес я. - За трусость, и измену Родине, предлагаю расстрел.
Сорокин посмотрев мне в глаза просто кивнул, подтверждая мое решение.
- Вы уверенны в необходимости столь строгого наказания? - спросил Воскобойников
- Да Петр Фролович уверен, в отряде должна быть железная дисциплина, и расстрел труса и паникера, поможет ее укрепить.
- Это конечно жестко, но, пожалуй, Вы правы Степан Митрофанович. - Произнес наш интендант 1 ранга.
Взглянув на Кривоноса, после секундного раздутия велел ему сразу после ужина, чтобы сейчас не отрывать людей от обустройства лагеря, собрать новичков. И под командой нашего капрала, как между собой периодически именовался у нас в отряде Фриш, расстрелять Резуна, но перед этим, чтобы Назар сам зарядил ружья расстрельной команде, через одного, и сказал об этом бойцам, не говоря конечно у кого, есть в стволе патрон, у кого нет. Так и людям проще, да и шуму меньше. Ну и сам чтоб подстраховал на всякий, всякий со своим Суоми. Поговорка Брынзы, завладела практически всеми старожилами отряда, если слово старожилы можно употребить в нашей ситуации.