- И все это из-за нескольких мышек?
- Да, из-за нескольких мышек. И из-за других животных тоже. Морских свинок, кроликов. Птиц и ящериц. Я не производил подсчетов...
- Но ведь это последние животные, которые остались в нашем мире! Какой от них ущерб?
- А какая польза? - вскричал Бантинг.
Кранвиц ответил:
- Польза в том, что ими можно любоваться. В прежние времена...
Альварес все это уже слышал раньше. Он говорил, стараясь вложить в голос как можно больше сожаления и симпатии (к своему удивлению, совершенно искренних):
- Я знаю! Были такие времена! Столетия назад существовало огромное разнообразие форм органической жизни, в частности тех, которых вы так любите. А еще миллионы лет назад жили динозавры. Но у нас о них обо всех сохранились микрофильмы. И человечеству не угрожает опасность начисто их забыть.
- Как можно ставить на одну доску микрофильмы и живые существа?! - воскликнул Кранвиц.
Губы Бантинга искривились усмешкой:
- Действительно, микрофильмы не воняют.
- Наш зоопарк раньше был куда больше, - сказал Кранвиц, - но год за годом нам приходилось от многого отказываться. От всех крупных зверей. От хищников. От деревьев. Не осталось ничего, кроме небольших растений и маленьких зверюшек. Подарите им жизнь!
- Да к чему они? - ответил Альварес. - Ведь никто их даже видеть не хочет! Человечество против вас.
- Общественное мнение...
- Мы не можем удержать людей от противодействия тем, кто стоит на пути прогресса. Народу не нужны эти ошибки природы. Они вызывают только брезгливость, они и в самом деле отвратительны. Тогда зачем же они? - Голос Альвареса был вкрадчив и убедителен.
Теперь Кранвиц уже сидел. Его щеки покраснели, будто от лихорадки.
- Я мечтал... Когда-нибудь мы выйдем за пределы Земли и человечество приступит к колонизации внешних миров. Ему понадобятся животные. Захочется видеть какие-то другие формы жизни на новых безжизненных планетах. Тогда человечество начнет создавать новую, более разнообразную экологию, оно...
Его слова увядали под враждебными взглядами тех двоих, что сидели рядом. Вмешался Бантинг:
- Какие это миры вы собрались колонизировать?
- Достигли же мы Луны в 1969 году, - ответил Кранвиц.
- Разумеется, и даже основами колонию - а затем забросили ее. Во всей Солнечной системе нет планеты, которая могла бы поддерживать существование человека без непомерных технических средств и расходов,
- Но существуют же миры вокруг далеких звезд! Сотни миллионов похожих на Землю! Обязаны существовать! - выкрикнул Кранвиц.
Альварес покачал головой:
- Не доберешься. Мы окончательно истощили Землю и заполонили ее человеческими особями. Мы сделали наш выбор, и этот выбор - Земля. У нас нет ресурсов, чтобы осуществить проект строительства космического корабля, способного пересечь безбрежные пространства космоса. Вам никогда не случалось изучать историю двадцатого века?
- Это было последнее столетие открытого мира.
- Именно так, - сухо отозвался Альварес. - Надеюсь, вы не слишком романтизировали его? Мне тоже довелось изучать это безумие. Мир тогда был пуст - всего лишь несколько миллиардов человек, а им казалось, что он перенаселен, и, в общем-то, не без оснований. Более половины своих ресурсов люди растрачивали на войны и на подготовку к войнам. Они развивали свою экономику без учета будущего, травили среду, слепо растрачивали ресурсы и теряли их безвозвратно, позволяли случаю управлять своим генетическим фондом, безразлично относились к отклонениям людей от нормы во всех отношениях. Разумеется, они опасались того, что называли "популяционным взрывом", и мечтали о достижении новых миров как о средстве бегства от этой опасности. Мы в тех условиях поступали бы точно так же. Мне нет необходимости говорить вам об исторических событиях и научном прогрессе, которые изменили все это, но я все же напомню то, что вы, видимо, стараетесь позабыть. Было создано Мировое Правительство, началось развитие ядерной энергетики и генной инженерии. В условиях всепланетного мира и обилия энергии человечество смогло быстро наращивать свою численность, причем наука шла вровень с этим ростом. Было заранее определено, какую численность народонаселения Земля сможет обеспечить. Столько-то калорий солнечной энергии достигает поверхности планеты, столько-то тонн двуокиси углерода поглощают в год растения и столько-то тонн биомассы животных обеспечивает эта растительная масса. Земля могла поддерживать существование лишь двух триллионов тонн массы животного происхождения.
Тут Кранвиц не выдержал:
- И поэтому все два триллиона тонн следовало отвести людям?
- Именно так.
- Даже если это означает уничтожение всех других живых существ?
- Таков путь эволюции, - зло выкрикнул Бантинг. - Выживают лишь наиболее приспособленные.
Альварес снова слегка прикоснулся к его колену.
- Бантинг прав, Кранвиц, - сказал он мягко. - Рыбы с внутренним скелетом сменили панцирных, которые в свою очередь когда-то сменили трилобитов. Рептилии сменили амфибий, а им на смену впоследствии пришли млекопитающие. Теперь наконец эволюция достигла своего пика. Земля обеспечивает жизнь гигантского пятнадцатитриллионного населения людей...
- Но как? - горячо возразил ему Кранвиц. - Они ютятся в колоссальном сверхздании, занимающем всю поверхность суши, на которой больше нет ни растений, ни животных, кроме тех, что прозябают тут у меня. И весь ныне необитаемый океан превратился в планктонную похлебку. Никакой жизни, кроме планктона. Мы бесконечно снимаем с него урожай, чтобы прокормить человечество, и точно так же бесконечно пополняем океан органикой, чтобы прокормить планктон.
- Мы живем очень хорошо, - парировал Альварес. - Войн нет, преступности нет. Наша рождаемость строго регулируется; наша смерть легка. Наши дети генетически адаптированы, и на Земле нынче насчитывается двадцать миллиардов тонн нормального мозгового вещества. Трудно даже вообразить такое количество сложнейшего во всей вселенной органического продукта.