При подходе к Владимиру меня вызвал к себе Василько. В шатре были приближенные к князю люди, Глеб Всеславович и с десяток других, в которых я узнал десятников и ратников, что проявляли больший интерес к занятиям, проводимым в походе.
– Вот, Корней Владимирович люди ратные, что к табе просят идти воинской науке навучаться и навучать ратиться новиков, – князь сделал паузу, выжидая моей реакции. Но я был невозмутим.
– Кто голова над ими? – спросил я закономерный вопрос.
Если у меня таким образом хотят отжать школу, то пусть с ней и возятся. Мой учебный центр, все здания, тренажеры, полоса препятствий, полигон – я не отдам никому. Деньги вложены большие, запасы продуктов, кузня, ориентирована на школу, да и все планы под хвост.
Князь Василько задумался, но никакого решения не высказав, начал шептаться с приближенными. Только через минут пять озвучил решение.
– Голова Глеб Всеславович, войдешь в силу – головой быть табе, – сказал князь и посмотрел на Глеба Всеславовича.
Я думал. Это же не мое детище – это, по сути, общее. И Ермолая двигать по карьерной лестнице нужно и Филипп как управляющий школой, Андрей. А пришлые варяги захватят брозды правления, а ты паря поболе мяса да пива давай. Нет!
– Глеб Всеславович станет тысяцким и пораду давать станет мне, а в походе навучать буде, а голова в школе воинской ужо есть, аще кто буде добрым наставником, быть тому, токмо школа моя и земля моя, а допомочь корма собрать, да аще чем – треба. То добре! А кольки ратников буде? – я покосился на собравшихся кандидатов на поступление в школу.
– Унжа мае тысяцкого, – задумчиво сказал Василько. – Токмо ужо радели мы Василия Шварновича посадником зробить, а, стало быть, тысяцки – Глеб Всеславовович. Земля твоя и школа твоя, аднако ж дядько – муж зело мудры, и пораду з им держать треба. Ратников буде две сотни аще полсотни. Сотников нема, також твои люди станут сотниками. А зерно, да мяса дам – земля у лете уродит добро.
– Аще плотников и зотчих треба – избы ладить, да иншая строить, – решил воспользоваться я моментом и сторговать еще себе преференций. А если строители будут оплачены – вообще красота! Мне еще ладить гостинницу, да дома постоялые, ярмарку организовывать, ткацкий цех.
– У тя тры артели зодчих, – удивился князь.
– Дак треба избы ладить. Где чад да жонок ратников селить? Где скотину, да коней, што они гонять, куда скарб класти? – начал я перечислять и заметил довольные взгляды десятников.
– Так, дам аще две артели, коли великий князь владимирски Юрий Всеволодович дозволе, да серебро на школу твою то, што ты торговал з Субидеем, да зерна вышлю по осени и коров пригоню, – заключил Василько.
Я согласился, только проявил последнюю наглость и попросил еще овец, или в ущерб коровам. Познакомившись с десятниками, я немного успоился. Они понимали, что их ждет – все видели и оценили дисциплину, видели они и рацион питания, когда мои десятники прямо уже заставляли своих подопечных мясо с кашей доедать, да и сами десятники и даже новики обрасли мышцами и выглядели удалыми молодцами. Оружие приглянулось так же, особенно барабанные самострелы. Да и мне пришлось подарить один арбалет Василько, но ничего не попишешь.
Во Владимире нас всех, получается, аж три сотни согнали к Успенскому собору, где, начиная с меня, так как Глеб Всеславович был обделен этого процесса, стали целовать крест на верность службы князю Юрию Всеволодовичу. Удивительно, но четыре ратника, наиболее старшие, из которых был и один десятник, отказались целовать крест и удалились с площади. Великий князь же светился от радости. Три сотни бойцов в его распоряжение и он пока что не вкладывает в них ни куны, учаться вдали, едят вдали, а на службу придут по первому зову. На радостях великий князь и спросил меня, чем он сможет помочь, я же и ответствовал. В этот раз кроме коней, овец и коров, я еще просил фруктовых деревьев по осени да зерна. Князь, демонстривуя показную заботу при мне приказал собирать два корабля для отбытия в Унжу с овцами, зерном и тканями.
Почему я так много прошу зерна? Ведь и своего будет в достатке, думаю и на продажу мог бы выставить и с учетом школы, только вот виски солодового, да вина хлебного к ярмарке надо будет много. И торговать ими я стану и в лечебных гигиенических нуждах использовать, а там и парфюм надумаю делать, не сейчас, как-нибудь.
Входили в Унжу прямо победителями, немногочисленные жители разростающего городка встречали нас, как будто полмира уже у наших ног. Вышел и тысяцкий града Унжа – Василий Шварнович и обнялся со своим другом тысяцким воинской школы Глебом Всеславовичем. Многочисленная прибывшая публика с женщинами, детьми составила по сути немногим меньше, чем проживает в самом городе. Это почти вдвое увеличение народонаселения в моем поместье. Куда же селить их?