Через несколько минут противник уже достиг прицельной дальности луков и первым открыл огонь. Я же попросил главного артиллериста Клыка не спешить с выстрелом. Всего пороха осталось не больше чем на два залпа и пушки превратятся в груду металла. И вот, когда противник начал обстрел из луков, подойдя на расстояние в двести метров от нашего строя, громыхнуло еще раз. Стоящие по центру ряды противника исчезли. Картечь с такого близкого расстояния брала жестокую плату. Противник пошатнулся, и задние ряды марийских воинов начали отступление. Прозвучал рог и русская конница, усиленная мордвинскими молодыми ребятами, которых я вообще хотел оградить от столкновений, начала преследование.
Однако, полнейшего разгрома и захвата обозов не случилось. Наша конница натолкнулась на сопротивление, организованное в направлении вражеского лагеря. Конница отошла, потеряв не менее трех десятков ратников.
Началось стояние.
День клонился к закату, когда рыскавшие по округе отряды конных оповестили, что в лагере противника началось шевеление и даже признаки сечи. Только уже, когда ночь вступила в свои права, со стороны марийцев из леса выехал небольшой отряд с факелами и направился в нашу сторону. Не доезжая метров пятьсот до уже выстраивающихся наших воинов, делегация остановилась.
— Пойдем? Али как? — спросил меня Великобор. А я даже не услышал его приближения ко мне из-за спины.
— Так! — незатейливо ответил я.
Выехали пятеро, по числу марийцев. Я настоял, чтобы Бер ехал с нами — психологическое давление. Действительно, это были парламентеры, которые сходу наехали: «Какого черта вы тут делаете на нашей земле», «Мы ничего не знаем о разбойниках, которые на вас напали» и так далее. Мы же послушали и молча начали разворачивать коней. Нас окликнули, причем говорили на русском языке и без какого-либо акцента.
После демарша с нашей стороны, разговор вошел в деловое русло. Взаимные обвинения были лишними, и мы перешли к проекту договора. Общий смысл — плати, или мы идем дальше, а «божественный гром» будет крушить все поселения и уничтожать роды. Тем и закончился первый раунд переговоров, на следующий день на равноудаленном участке поля был поставлен шатер и накрыты столы. Планировалось заключить соглашение, а после, в знак дружбы, преломить хлеб.
Марийцы испугались, они были храбрыми воинами, но, как и многие в это время, суеверными. Поэтому выстрелы пушек для них были оружием богов. Кроме того, мы разбили большую часть их войска, а в довершение они разругались и между собой. «Ястребы» обвинили «голубей» в трусости, но последних было большинство. Марийцы обязались на каждого нашего убитого на поле боя дать виру в пять гривен серебром, два года давать дань в виде сотни коней, пятидесяти коров, пяти сотен баранов, и пяти стандартных телег рухляди в год. Сейчас же мы забирали половину обоза марийского войска с половиной коней. Я же на прощание, пожелал иметь торг с марийцами, а не войну, пригласив их с миром на торг.
На мой взгляд, не так уж и много мы получили, но сам факт дани тешил самолюбие. Я же объявил на все войско, что дам каждому воину премию в одну гривну, десятникам по две, а сотникам по пять. Это не разорит меня, но, по крайней мере, я не потеряю авторитет. По сути же, командовал не я, и воины видели, прежде всего, Великобора. Вот и вошел я в минус с этого мероприятия. Ну и так все достаточно легко дается, а на злате скоро стану чахнуть.
Уже во время дороги назад долго думал над своей мотивацией, поступками и тем чего же хочу добиться. Пока я топчусь на месте. Да, создал экономическую основу для свершений, но не навлек ли я зависть у других, не перешел ли кому дорогу? Нападение марийцев на Унжу и поместье ярко говорит, что кто-то не очень то и хочет терпеть меня и всего того, что твориться вокруг. Что дальше? Интриги, отравление, очередная стрела из-за дерева или прямая сила.
А главный вопрос — а нужно ли что-то менять? Если отталкиваться от патриотизма, то России нужно пройти период если не деспотии, то жесткого централизованного государства. Это стало возможным только после разгрома Руси монголами. Как в известной песне: «Мы все разрушим, а потом…». Современные «власть имущие» живут в своей парадигме и не способны что-либо менять. Князья меняют свои вотчины, но не сохраняют прежние. Объединительной идеи нет. Даже то, что получилось договориться о походе на монголов — чудо! Но чем закончилось все эти начинания? Уже известно, причем и в этой реальности, пусть и с немного меньшими потерями.