Провозглашался наследником великого княжества владимирского Александр Ярославович и ему на том целовали крест все дядья. Какой резонанс это решение произведет, станет известно после съезда князей во Владимире. Уже черниговцы, рязанцы подтвердили участие в мероприятии, Мстислав же думает, как и князья в сфере его влияния, но есть предпосылки, что тот только кочевряжится и примет все же участие в судьбоносном собрании.
Было объявлено и о заключении торгово-политического соглашения великого княжества и Новгорода, где разграничивались торговые ниши между русскими городами. Предполагалось, что и псковичи подпишутся под соглашением, но там опять взыграла вольница, и вече отказалось от разграничения торговли. Что ж будут им и санкции, ограничим торговлю, и сразу же пойдут на переговоры, вот только и позиции Ярослава будут другими.
Самым же спорным моментом стал указ о посошной рати. С большими оговорками с обещаниями Ярослава привечать тех, кто поддержит закон, получилось провести решение. Не думаю, что большой урон финансам принесет данный указ, но он ломал структуру и традицию формирования войска на Руси.
Вот только не должны бояре сильно пострадать от такого указа, если элементарно посчитать деньги. К примеру, Радим всего-то и должен выставить в войско восемьдесят три ратника. У него и так больше сотни только во Владимире и его округе. С меня же нужно было аж сто двадцать три, это если учтутся все люди в моих землях.
— Воинство, что под тобой рукой треба вести в Москву, да Тверь. Там крамолу измышляют бояре, не желают изменений в великом княжестве, — сказал мне Нечай на последней встрече.
Действительно, не всем по душе пришлись изменения и в некоторых городах начались брожения. Если в Ростове, Суздале были посадники великого князя, а в других городах княжили братья Ярослава, то сепаратизм некоторых амбициозных городов нужно было пресекать. Не хотелось в этом участвовать, но сам кашу заварил, самому и расхлебывать. Вот только лично не пришлось ехать, чему я был крайне доволен. Есть исполнители, да и с княжьими людьми. Тем более, что питание и проживание ратников было за счет «принимающей стороны».
Интермедия 7. Джелал-ад-Дин
Джелал-ад-Дин находился в прескверном расположении духа. Его поход на идельгезидов увенчался успехом, на пути стояла Грузия и он, наследник Хорезма, был готов продолжить завоевания под логичным и значимым предлогом ущемление мусульман в этой христианской стране. Вот только огромным грузом на душе висела постоянная угроза от монголов.
Что-то странное произошло в его землях, что сейчас занимал Джучи — старший сын Чингисхана, как это утверждает сам великий монгол, при том, что есть сомнения в происхождении хана западного улуса. Несмотря на ненависть к этому степняку, Джелал-ад-Дин где-то даже завидовал сыновьям того, кто смог некогда разбить его — наследника Хорезма. Отец Джелал-ад-Дина Мухаммед совершил много ошибок и проиграл, казалось, слабым монголам.
Теперь же монголы объявили сбор войска в самом западном улусе, и даже сыновья великого монгола замирились. Всему виной, как они считают, именно Джелал-ад-Дин. Но он не убивал Батыя, нет, конечно, хотел бы и даже немного благодарен тому, кто это сделал, но он не убивал.
— Великий шах, монгольское посольство прибыло, — сообщил слуга.
— Пусть войдут, — повелел хорезмшах, без возможности править городом Хорезмом.
Разговор сразу же не заладился. Послы, среди которых, к удивлению шаха, большинство были мусульмане, сразу же начали хамить и грубить. Вся суть посольства заключалась в том, чтобы Джелал-ад-Дин не бегал по рекам, так послы припомнили бегство шаха через реку Инд, а пришел с поклоном к Чингисхану.
— Великий хан может признать за тобой часть владений на условиях выплаты десятой части всех доходов и участия с ним в походах, — закончил свое словоизлияние посол и после посмел вспомнить имя Аллаха, указав на его волю.
— Как смеешь ты, шайтан, вспоминать имя Аллаха? Монголы не знают Всевышнего, а ты им служишь, — реакция посла, который стал смеяться, привела в бешенство Джелал-ад-Дина, который и сам преступил харам и взмахом сабли отрубил голову посланнику монголов. Сразу же охранники убили и других послов.
— Пошли вести булгарам и в султанат. Я иду на Хорезм, и пусть поможет нам Аллах, — произнес Джелал-ад-Дин, осознавая, что пути назад уже нет, и он должен либо погибнуть, либо победить.