Как не пытался вспомнить хоть что-то о нравах грузин в этом времени, ничего особенного не приходило в голову, кроме того, что правление современной царицы характеризуется фаворитизмом, такое поведение, наверняка, и на подданных влияет. Надеюсь все же, слегка приоткрытое сердце Ермолая не закроется окончательно, и девушка не опозорит кума. Впрочем, чего я пытаюсь влезать в дела взрослых самостоятельных людей. Надо, помогу деньгами и протекцией, чтобы сосватать знатную аристократку. Нет? Ну, на нет и суда нет!
Застолье продолжилось. На столе появились более крепкие напитки с вином. Осмотрев стеклянную батарею из бутылок, порадовался — работают самогонщики мои, да и стекольщики тару делают справно! Были и перцовка и наливки, настойка на берёзовых почках, вина, как ягодные, так и заморские. Закусывали все это изобилие колбасами, вареной картошкой, овощными салатами, котлетами, шашлыком и даже голубцами.
— То с стряпухи с Речного, — видя мое замешательство при обозрении блюд для этого мира невозможных, сказала Божана.
Получается, что Симеон расстарался и выписал поварих из поместья, а может и из ресторана гостиного двора. Сколько же ему это должно было стоить? Срочно пришлю с инспекцией Макария. Что-то уж слишком много пыли в глаза. Может не пять сотен гривен поместье принесло за полгода, а все пять тысяч?
Женщины отправились в другую комнату, куда понесли вино и сахар. У Божаны была задача — разговорить Нелли. А лучше вина и сладости, для девушки нет способа для «развязывания языка». Ермолай, проводивший грузинку взглядом, навалился на еду. Друг уже почти пришел в ту форму, которая была до ранения. Даже поразительно, как меньше чем за два месяца не только прийти в себя, но и набрать килограммов тридцать, если не больше. И ведь не особо заметен жир.
На следующий день Филипп уезжал, и я догадываюсь, чем он собирался заниматься.
Эпилог 1. Мордва
Антяс, которого избрали представителем в собраниие глав родов мордвы, уже час слушал бравурные речи одного, немногим старше его самого, представителя рода, который проживал рядом с границей с рязанским княжеством. Внутри молодого воина бурлило негодование, Антяс был дружен со многими представителями русичей и даже, прожив некоторое время в Унже и пообщавшись с отцом Иоанном, который говорил очень понятные и много объясняющие слова, подумывал принять православие. Военный вождь племени мокша искренне восхищался мастерством подлого боя Ипатия, умением вести за собой людей и демонстрировать ратную удаль в самый подходящий момент, Филиппа, да и запредельной удачливостью и успешностью в хозяйстве, Корнея. Он без злого умысла завидовал формирующейся команде, целой армии, где меньше всего используют принуждение, а больше именно веру в себя, своего товарища, в единство воинства. Молодой человек, который отличался и незаурядным умом наравне с воинским мастерством, прекрасно понимал, что без проблем и противоречий в любом мужском обществе не бывает, что создание воинской школы имело столько трудностей, что далеко не каждому племени было бы по силам такое сотворить, но он не видел проявлений противоречия в команде сильных и волевых командиров.
И теперь эти идиоты хотят идти походом на Рязань и Муром? Антяс точно знал, что этого не позволят сделать ни Корней, ни уж тем более великий князь Ярослав, который, по сведениям военного вождя мокши, собирает на съезд русских князей, который должен состояться в следующем году. Там Ярослав должен был объявить создание союза Рязани и Владимира под рукой великого владимирского князя и господаря Великого Новгорода, с которым, наконец, в сентябре великий князь заключил договор и вольница в том городе теперь только в стенах самого города, но вся земля под рукой Ярослава и его наследников. С кем сражаться? С хитрым лисом, который смог провернуть такое дело — покорить Новгород руками самих новгородцев?
— Рязань в силу не вошла, а богатств там много, да и вспомните, братья, сколько крови соплеменников пролили русичи на нашей земле, сколько забрали себе земель, скольких жен оставили без мужчин? — перейдя уже на крик с пафосом и высоко поднятыми руками, как будто призывая богов в свидетели, вещал в центре круга воин.