Датчан действительно около четырех тысяч, что очень много. Видимо, даны решили прийти на долго. И это еще одно доказательство, что Северную Русь уже поделили. Думается, что данам поэтому средневековому плану «Ост», отписали в зону ответственности и Псков. Я знал, что у них сложные, даже вражеские отношения с империей и выделить такое количество воинов на второстепенные цели для Дании, это серьезное решение.
Было бы хорошо, чтобы послать весточку в город. Там, наверняка царит уныние и апатия. Ясно, что дни обороняющихся сочтены и счет этот очень короткий, если не произойдет чуда. Вот мы и будем создавать чудо.
— Тимофей, покличь Лавра, — попросил я своего помощника.
После предательства Андрея, его отряд изрядно был прорежен, но не все характерники были сочтены нелояльными, треть отряда остались. Вот и настало то время, когда стоило проверить реальность тех сказок, что приписывала молва к этим людям. В «тактико-технических характеристиках», прилагающийся к характерникам, утверждалось, что они могу отводить взгляды и бесшумно ходить. В последнем я был и сам уверен — испытывал, но насчет незаметности относился скептически. Проверим.
— Лавр, пошли пять человек до Ревеля из характериников. Яко же дойдут до эстов, дадут черные дымы, сам не идешь, — дал я распоряжения сотнику, в чьем подчинении сейчас и был отдельный отряд, который мало задействовали в спецоперациях, а все больше в общем строю.
Достав свой походный блокнот, я начал вычерчивать схему расположения лагеря данов, их обоза, стоянки кораблей. План полевого сражения был уже принят в черне. Единственно, что может его немного видоизменить — география и рельеф местности.
Любое сражение, как мне кажется, нужно вести из понимания стратагемы. В бою нужна хитрость и понимание происходящего на поле боя. Если сражение доведено до свалки, стратегически оно проиграно, если это свалка не специально спровоцирована, как в морском бою у Трафальгарского мыса, когда англичане специально создали свалку, используя свои сильные стороны. Пусть в последствии поле боя останется за тобой, путь даже и враг побежит, или попробует сдаться, что в условиях свалки и горячки боя сложно, ты все равно проиграл. Потеря большого количества воинов при ограниченных ресурсах — немыслимая трата. И говорить о том, что применение стратагем — не рыцарский подход к войне, что нужна честная сшибка — чушь! Наслышался я о «цивилизованных рыцарях» и их отношении к поверженным и покорённым.
Мне видятся три основные причины побед монголов над своими, казалось более многочисленными, экономически обеспеченными, соперниками. Первая — это необычайная дисциплина, добиться которой немыслимо тяжело. «И, если воин, идущий сзади, увидит, что другой воин обронил что-либо и подымет это и присвоит себе, то будет он убит, и его десяток» — гласил один из наказов Чингисхана. Или придание смерти десятка воинов за бегство одного и сотни за бегство десятка? Не были монголы стальными воинами без страха и упрека, им приходилось соответствовать высоким требованиям из-за системы. Именно система стала главной причиной побед монголов.
Вторым фактором, который влиял на победы монголов, стали именно стратагемы. Толи кочевники хорошо ознакомились с книгами китайцев, толи они сами пришли через свой опыт к схожим умозаключениям, но воинские уловки, хитрости были верными спутниками монгольского войска. Уловки с переговорами и посольствами, засадные полки, тактическое отступление, рассеивание войска и быстрый его сбор в кулак — то, не многое, что применяли монголы. Маневры, как кажется, достаточно прямолинейны, но и этого хватало для их противников, чтобы проиграть степнякам. Если же посмотреть на схожее противостояние со своими уловками и восточными хитростями монголов и Джелал-ад-дина, то только внутренние распри в войске наследника государства хорезмшахов позволили Ченгизхану, и только при его личном присутствии, разгромить Джелал-ад-дина. И то после ухода большого контингента турков-сельджуков из союзной антимонгольской коалиции.
Третей же причиной побед монголов я вижу этнопсихологический фактор. Я являюсь приверженцем теории пассионарности Льва Гумилева. Особенно после того, как я имел удовольствие наблюдать за псковичами. Монгол уходит в поход на пять, шесть, сем лет и не ропщет. Монгольские воины идут с минимальными запасами, рассчитывая поесть на месте, у завоеванных народов. В крайнем случае, он сделает надрез на шее одного из своих коней и выпьет крови, запив молоком кобылицы. Способны на такие подвиги те же псковичи — да, но далеко не все?!