Вообще я стал ощущать себя орком после того, как увидел построение данов. Ни дать, ни взять — гномий хирд. Подспудно словил себя на мысли, что ожидаю, когда из-за спин гномов начнут выпрыгивать эльфы.
Из забытья меня вывел оглушенный крик, который пронесся по рядам потомков викингов. Стройные колоны пришли в движение. Позади пехотинцев гарцевали конные, численность которых была явно меньше, чем пехоты. Или данный перекос в пехоте объяснялся в специфике военной тактики и искусства датчан, либо на кораблях проблематично перевозить большое количество коней, которые нужны и для обоза.
Я оказался в некоторой растерянности, так как нужно было изничтожить именно конницу, чтобы она не смогла достойно противостоять предполагаемой фланговой атаке. Сейчас конная рать, возглавляемая Филиппом должна заканчивать маневр. Но все же настроение стало повеселее. Даны могли просто уйти и заставить уже на своих условиях вести сражение при численном превосходстве. Артиллерию перемещать так же опасно, могли и отбить. А сейчас, когда у нас готовы оборонительные рубежи — проиграть можно только, если очень сильно этого захотеть.
Конница противника немного подошла ближе к нашим позициям и уже находилась на расстоянии метров пятистах, предполагая свою неуязвимость и оставляя место на разгон или другой маневр. Учитывая, что пехотинцы не смогли растащить все препятствия для конницы, противник рассчитывает захватить наши укрепления пешими воинами и тем самым проблема для захватчиков перестанет быть таковой. Отсутствие активности конницы данов может быть продиктовано и тем, что они должны осознавать присутствие где-то рядом наших «бежавших» конных.
— Клык, дай наказ быть готовым, — выкрикнул я командиру артиллеристов, который лично подбивал орудия, ориентируясь, толи на свои расчеты, толи на интуицию. Как не пытался приучить бывшего ученика кузнеца рассчитывать на бумаге, пока не получалось.
Клык поднял руку в моем направлении, демонстрируя принятия к сведению моих слов. Ему сейчас приходится тяжеловато — во время перехода, когда были дожди, он умудрился простудиться и охрипнуть. И это в мае! Нужно скормить незаменимому офицеру порцию витаминов. Есть у меня небольшой пакетик приправы гвоздики, которая содержит огромное количество витамина С, вот пусть и лекарство будет и наказание за беспечность, так как есть такое лекарство противно, не то слово.
Тем временем, Клык поднял руку с флажком — двумя линиями на красном фоне, сигнализируя, что готов, такой же флажок почти одновременно подняли и два пушечных расчета. Две белых линии означали дальнюю картечь. Я встретился глазами с Любомиром, который не вмешивался в ход боя, но сейчас явно нервничал. Ряды данов уже подошли к препятствиям и споро, не обращая внимания на обстрел стрелами, быстро растаскивали рогатки и зарывали в быстро откопанные ямы чеснок. Проблемы у пехотинцев возникли только с колючей проволокой, но и ее, царапаясь и проклиная руссов, получалось сворачивать.
— Любомир, — обратился я к тысяцкому. — Не запямятовал, что треба сделать?
Дождавшись кивка, я сделал еще одну паузу, высматривая расположение вражеской конницы, как увидел долгожданный знак — вдали на грани возможностей человеческого зрения появился дымок, оставляемый зажженной стрелой. Это знак от конного отряда, что он на позиции. Ну, тогда начнем.
Я поднял стяг и ощутил внимание всех воинов. Войско ждало ужаса, о котором было предупреждено, даже был сделан один холостой выстрел, но все равно данное действо страшило многих. Все закрыли уши и широко открыли рты, у многих такой вид мог вызвать приступ смеха, но я сдержался и махнул стягом.
— Бах, Бабах, — прозвучали выстрелы. Пока дальняя картечь, устремленная во вражескую конницу, летела, половина нашего войска упало на землю, стараясь вжаться в уже сухую песчаную почву. Часть начала креститься, но были и те, кто стойко перенес этот грохот. Укрепления заволокло дымом, который, впрочем, быстро уносил небольшой ветерок.
Датчане так же не были устойчивы к столь выразительным звукам, и их реакция была в разы эмоциональнее, чем нашего воинства, которое ожидало грохот. Окончательно боевой настрой противника сменился паническим страхом, когда даны увидели корчащихся от боли свалившихся с коней всадников, как ржут в предсмертных муках кони, прижавшие своих всадников собственными тушами.
— Стоять, — крикнул я сорвавшимся к датчанам группе ратников из наших укреплений, но меня не услышали.