— Ну, нашу пехоту так просто не возьмешь…
— Стоять под градом стрел может только хорошо защищенный и дисциплинированный воин. С защитой от монгольских луков у нас, как и всех их прежних противников — просто плохо. Сквозь кольчугу бьют тонкими и закаленными наконечниками. Нет щита — с 20–30 сажень их стрелы пробивают любой другой наш доспех. А с дисциплиной, тут как. Основу наших ратей составляют не профессиональные воины, а ополчение. Возьмите, к примеру, войско, что может выставить Новгород. В него войдет дружина приглашенного в Новгород князя, — мой поклон в сторону Александра, — дружина боевая, сплоченная, но … не многочисленная. Не спрашиваю, сколько у тебя, княже, своих воинов, но никак не больше 400, а может и того меньше. Весь Новгород знает, что денег тебе выделено только на три сотни. Прибавим дружину владыки. По своим боевым качествам она может быть дружине княжеской и не уступит, — но, заметив движение со стороны Александра, тут же поправился, — в чем лично я очень сомневаюсь, но по числу своему в сравнение точно не идет. От силы — сотня или полторы. Потом — гриди, т. е. гарнизон новгородский, подчиненный уважаемому Степану Твердиславичу, — мой поклон посаднику. По своим боевым качествам, прости уж, Степан Твердиславич, они дружинникам княжеским неровня.
— Задачи у них другие. Да и по домам живут, а это расхолаживает. Но гарнизон (в большей своей части) все равно должен будет остаться в Новгороде.
— Тем более. Есть еще воины на службе бояр и богатых купцов, но их хорошо привлекать в обороне города, когда враг у его стен, но в военный поход их не позовешь. Что остается — кончанские полки (создаваемые каждым «концом»), ополчения посадов и дружины «повольников» (то есть тех же наемников). Вот эти и будут составлять главную часть воинства. Держать оружие в руках они умеют и в индивидуальном единоборстве могут поучаствовать, но они не научены совместным действиям, имеют слабое представление о будущем противнике и, главное, о строгом и неуклонном исполнении приказа. Там, откуда я прибыл, это называется дисциплиной. У каждого из них — свой командир, который, когда все хорошо, подчиняется вышестоящему начальнику, а если ему показалось, что дело плохо, то может и подвести.
Я сделал паузу, меня не прерывали.
— Вот и получается. Войско может быть достаточно многочисленно, мало того, у него может быть высок и моральный дух (особенно когда существует прямая угроза твоему дому, семье, имуществу), но в боевой обстановке оно не успевает сплотиться настолько, чтобы противостоять монголам. А тут — град стрел, которые неожиданно легко пробивают даже железную защиту. Вокруг смерть и сплошные потери и не видно никакой возможности добраться до врага и отомстить ему. Что может быть хуже для воина, чем ощущение беззащитности и беспомощности? Командиры и те, сразу видно, не знают, что делать…Трудно устоять даже дружинникам, а ополчение в этой ситуации вообще становится… «плохо управляемым». Да что я вам рассказываю, сами все знаете.
— Ну, о подобной тактике мы уже слышали, — подал голос Александр.
— Новые луки позволили им применять эту старую тактику с большим успехом.
Посадник только покачал головой и мрачно спросил:
— Что ж эти монголы-то только стрелами и воюют?
— Нет, когда они видят, что враг дрогнул, противник сильно изранен и исход сражения фактически решен, они переходят в ближний бой. Но в атаку идет не та конница, что имеет легкое вооружение и практически, кроме шлемов, не имеет брони. Не удивляйтесь, броня все равно не может защитить от стрел, выпущенных из сложного лука, но при этом сильно стесняет движение и влияет на скорострельность, вот от нее многие монголы сами и отказались. Так вот, эту последнюю атаку проводят воины сплошь в тяжелой броне, которую, говорят, не берут стрелы врага. Особенно, если у него простые луки. Против этих монгольских воинов не каждая пехота выстоит, особенно, если у нее нет длинных копий, хорошей защиты и нужной глубины строя. Хорошо, что у монголов такая конница пока не многочисленна, но она есть и они постоянно работают над ее усилением. Обычно она легко прорывает боевые порядки пехоты и начинается самое страшное — рубка бегущих, за которыми вновь устремляется легкая кавалерия. Пощады нет никому. Сами знаете, именно в этот период битвы гибнет больше всего народу. Монголы хмелеют от вида крови, их не остановить, а пешцам — не убежать. Там, где еще оказывается сопротивление, победители сразу создают значительное превосходство в силах и стрелами, копьями, саблями и арканами (такими веревками с петлей, что набрасывают на противника) быстро заканчивают битву. Ну а потом — добивают раненых, вырезают из мертвых тел свои стрелы, забирают все, что можно унести, иногда оставляя на поле только голые трупы. Вот так они побеждали во многих битвах и покоряли многие народы.