— Я такого не говорил. Русские княжества должны и будут сопротивляться, и я уверен, весьма упорно. И я здесь для того, чтобы предупредить их, чтобы было у них время подготовиться у этому. Я сказал только, что в чистом поле с монголами сражаться бесполезно, что это приведет к легкому уничтожению наших лучших сил и обескровит сопротивление наших городов, а в обороне соотношение потерь с наступающими — один к трем. И пытаться договориться князьям еще есть время. Считаю, однако, что всегда следует рассматривать худший вариант, как возможный.
— С какой стороны пойдут?
— Они начнут с юго-востока, с Рязанского княжества.
— Когда они собираются пойти в набег?
— Решение ими уже принято. Нападения нужно ждать в начале следующей зимы, думаю, в середине декабря.
Но, смотрю, а посадник-то наш после этих слов как-то облегченно расслабился:
— Знаешь, Игнач, если бы не было предыдущего разговора, а ты вот с этого бы начал, то никакой беседы, между нами, просто бы не состоялось. Курам на смех. Ты у нас, Игнач, человек новый, и многого не знаешь. Запомни, кочевники не ходят в набег зимой. Их время — конец лета — начало осени, когда еще есть подножный корм для лошадей, да и хлеб не везде убран. Просто зимой им лошадей кормить нечем. Это русские ходят в походы как раз зимой. Удобнее передвигаться в лесах, и замерзшие реки для них вместо дорог. Продовольствие (и сено), опять же заранее заготовленные, они везут с собой в обозе. Не хватит — можно подвезти еще из запасов. А кочевник — он налегке. Обоз только для полона да награбленного.
— Скажу еще одно, во что ты тоже, не поверишь. Эти кочевники пойдут лесами, т. е. именно в тех местах, которые другие кочевники избегают и где от набегов обычно прячется население. Почему лесами? Да потому что основа обороны в лесах — реки да болота — замерзнут и станут легко преодолимы. Листвы нет, видно далеко, следы на снегу. Все в их пользу. Необычные это кочевники. Действительно, им будет трудно прокормить такое количество лошадей. Но они это тоже знают и часть их войска (даже знаю, что воеводой у них назначен монгол по имени Мунке) пойдет через половецкие степи, отбирая у половцев зимовники с запасами сена. Кроме того, они тоже считают, что зимой их ждать не будут. Пойдут изгоном, убивая захваченных врасплох людей и получая по пути так необходимое им зерно и сено для лошадей. Когда мы между собой войной идем, то простых жителей без нужды не трогаем, я бы даже сказал, бережем (а иначе зачем все, кто будет землю пахать, горшки делать, серебро в казну отдавать?). Здесь война другая. Монголам не нужно думать, как выживет население, они его частью просто уничтожат, а остальные — пусть выживают как смогут. Да и зерно в городах не все сгорит. Как не запрещай и не объясняй, все равно запрячут его купцы в глубоких ямах (в надежде, что обойдется), только монголы эти ямы найдут, обязательно найдут. Через своих людей, через предателей, через пытки, а найдут. Им все равно деваться некуда.
Снова переглянулись мои собеседники, молча стали качать головами.
— Но основная их надежда на их лошадок. Необычные лошадки. Они не крупные, и достоинство их в другом. Они сами себе из-под снега корм добывают, где траву засохшую, а где и просто опавшую с деревьев прошлогоднюю листву. Все едят. Конечно, на таком корме, хотя они к нему и привычные, долго никакая скотина не продержится, но наши кони и такого не могут.
— Так может до нас и не дойдут?
Вот оно. Все так думать будут.
— Может и не дойдут, но лучше на это не рассчитывать. Их купцы по всем нашим городам уже прошли, всю оборону нашу срисовали. Ибрагимка с торга говорит, что в последнее время они вообще к нам зачастили. Случайно думаете? Вот их сколько на городском торгу и сегодня. Раз знают всю оборону и идут, значит, верят в то, что городам нашим не устоять.
Но посадник не унимался:
— Может этих монголов еще под Рязанью побьют? Позовут соседей, соберут ополчение и отобьются.
— Соседей не соберут. Князья черниговские и северские откажут прийти на помощь уже на том основании, что рязанские не были на Калке, когда их так же просили о помощи. Они до сих пор им это вспоминают. Глубоко засевшие обиды, особенно на первых порах, в условиях недооценки опасности, будут сильнее страха перед общей угрозой. Великий же князь владимирский Юрий Всеволодович наверняка, если и не откажет, то спешить точно не будет. Во-первых, он посчитает монголов все теми же обычными кочевниками, с которыми, опять же, понадеется справиться собственными силами. А во-вторых, и это главное, ему (извиняйте, но скажу, что думаю) выгодно, если внешняя сила «накажет» рязанцев за их строптивость.