— Спросят, дали ли слово рязанцам, что отвечать?
— Понятно же. Нет, мол, пока не дали. Некому пока слово давать. Человек от князя был, а с самим князем пока не виделись.
— С князем Суздальским разговор с чего начать?
— Скажите, что в Суздаль не случайно завернули. Святослав Всеволодович в свое время основал мужской княжеский монастырь в честь Михаила Архангела и люди об этом не забыли. Мол, Игнач этот — большой должник Михаила Архангела и просил передать Святославу Всеволодовичу лик Архистратига (кстати, и сама икона цены немалой, а оклад так вообще в золоте и каменьях) и таким образом свою благодарность за это его деяние ему принести. Такие подарки обычно многие вопросы снимают. Да и князю отсюда несложно будет мосток перекинуть на то, что Игнач, наверное, не стал бы возражать против того, чтобы отряд ваш под его крылом остался.
Так-нет? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ.
Эпилог
Солнце уже высушило росу и начинался обычный для этой местности июльский зной. Боярин еще изволил почивать, но гонец с дальней заставы требовал срочно сообщить ему принесенные им известия. Правда Никита, боярский стремянной и, по совместительству, порученец и прислуга «за все», эти известия срочными никак признать не мог. А боярин у него непростой. У князя в постоянной великой милости, у дружины — в безграничном уважении за воинское искусство. На мечах ему вообще равных нет. В делах своих суров, но справедлив. Прошлой осенью женился на девушке из известного боярского рода, поговаривают, что она уже на сносях. Палаты вон строит с теремом. Но и на руку, если что не так, бывает тяжел. Как быть-то? Не разбудить, можно получить на орехи за своеволие. Разбудить, а вдруг новость не срочная, тогда тоже можно отгрести. Тем более, что он вчера с пира княжеского поздно вернулся, вишь как долго отсыпается. Зато, если «попадешь», то он и поблагодарить умеет. Прошлый раз такой нож подарил, что князю впору.
Но вот вроде бы перестал храпеть, поворочался и вроде сел. Никита заглянул в дверь, вздохнул облегченно и поспешил к боярину. Тот встал и, как был, в одном сапоге, прошел к умывальнику, плеснул на лицо водой, принял от Никиты полотенце, обтерся и присел к столу:
— Налей кубок меду. Поправить здоровье надо. Да аккуратнее, не разливай. Что нового? Что там боярыня?
— Боярыня с вечера беспокоилась, но как ты приехал, ушла к себе. Понимает, что ты от князя. Настроение было обычное. Еще налить?
— Давай еще кубок и хватит. Дел много. Что еще?
— Да не знаю даже. С дальней заставы гонец только что прискакал…
— Тревога?
— Да нет, просят срочно сообщить тебе, что купец к тебе какой-то важный едет. А я думаю, какой такой может быть важный купец для боярина, совсем они там от безделья с ума сходят.
Боярин отпил глоток из кубка:
— Что за купец?
— Их Новгорода. Какой-то Игнач. Я говорю, что вы мол боярина всякой ерундой…
Рука боярина с кубком до стола не дошла:
— Кто-о?
— Да какой-то Игнач…
Такого дворовые еще не видели. Дубовая дверь на высокое крыльцо едва не слетела с железных петель. Сам боярин в одном сапоге и без мурмолки метнулся к перилам, закрыл рукой глаза от солнца и, увидев пыль уже у ближнего леса, заорал:
— Открывайте ворота. Живо. Никита…
Никита вынырнул у него из-под руки с сапогом и мурмолкой. Боярин сел на скамейку, быстро натянул сапог, набросил головной убор, успевая одновременно отдавать приказы и беспрестанно оглядываясь на дорогу:
— Поднять срочно по тревоге гарнизон для встречи, предупреди боярыню. Давай бегом.
Сам же, без всякой боярской степенности, прыгая через две ступеньки, добрался до земли, а потом снова бегом помчался к воротам:
— Открывай живее. Убью, с-суки!
Потом собственными руками (!) поднял тяжеленный запорный брус, с помощью набежавшей подмоги опустил его на землю и навалившись на створку сам открыл ворота.
Обоз был уже меньше, чем в 50 саженях. Боярин как был, опять же бегом рванул по дороге ему навстречу.
Впереди обоза на милостном коне ехал высокий всадник в одной рубахе с вьющимися по ветерку длинными седыми волосами и аккуратно постриженной бородой. Позади него немного впереди обоза ехала крытая телега. Впереди на облучке сидел молодой парень, а рядом с ними черноволосая красивая женщина среднего возраста с маленьким ребенком на руках. Позади них на треноге виднелась какая-то железяка.
Затем ехало около полусотни телег и человек сорок хорошо вооруженных верхами.
Боярин схватил коня всадника за узду, прижал его голову к своему плечу и спросил с затаенной одеждой: