Выбрать главу

Трое сопровождавших его офицеров поклонились, как один, щелкнув каблуками. Линкольн с улыбкой не без труда сумел высвободить ладонь из тисков адмиральской руки.

– Однако та война завершилась, адмирал. Как и русские, американцы сейчас дружат со всем миром.

Едва президент заговорил, один из русских офицеров шагнул вперед, протянув руку Шерману, и тот волей-неволей вынужден был пожать ее.

– Генерал Шерман, вас надлежит поздравить с блестящей победоносной кампанией, – проговорил тот на безупречном английском.

– Спасибо… однако, боюсь, я пропустил мимо ушей вашу фамилию.

– Капитан Александр Игоревич Корженевский <Рекомендую читателям еще раз обратить внимание на имя литературного агента Гаррисона в России>, – представился офицер, отпуская руку Шермана и снова кланяясь. Одновременно с этим он пригнул голову и произнес вполголоса, так, что только генерал Шерман мог его расслышать:

– Мне надо переговорить с вами наедине.

Выпрямившись, он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули.

Шерман даже не догадывался, о чем речь, но отчаянно хотел знать. Быстро обдумав ситуацию, он разгладил усы ладонью, негромко сказав, пока рот его был прикрыт:

– Я занимаю номер восемнадцать в отеле «Гран-Меркюр». Завтра в восемь утра дверь не будет заперта.

Больше говорить было не о чем, и русский офицер двинулся прочь. Шерман, вернувшийся к своей группе, в этот вечер капитана уже не встречал.

Потягивая шампанское, генерал Шерман раздумывал об этом курьезном происшествии. Что заставило его столь быстро откликнуться на диковинную просьбу? Пожалуй, великолепный английский офицера. Но ради чего все затевается? Не следует ли вооружиться, прежде чем отпирать дверь? Да нет, глупости; после сегодняшнего инцидента у него одни покушения на уме. Ясно же, что русский офицер хочет что-то поведать, передать какое-то сообщение, которое невозможно отправить обычным путем, оставив окружающих в неведении касательно его содержания. Что ж, если так, русский обратился как раз по адресу.

Прием с официальными знакомствами, поклонами и реверансами затянулся до утра. Пока американцев не представили королю Леопольду, об уходе им нечего было и мечтать. К счастью, аудиенция оказалась весьма краткой.

– Господин президент Линкольн, чрезвычайно рад наконец познакомиться с вами.

– Как и я, Ваше Величество.

– А как ваше здоровье, не жалуетесь? – глаза короля чуть заметно блеснули.

– Лучше и быть не может. Должно быть, дело в целительном воздухе вашей чудесной страны. Я чувствую себя здесь, как дома в собственной гостиной.

В ответ король лишь неопределенно кивнул.

Тут его внимание привлекло что-то другое, и он отвернулся.

Как только их отпустили, президент созвал своих сопровождающих. Было уже далеко за полночь, все устали, как и бельгийский кавалерист, командовавший отрядом, сопроводившим карету обратно к отелю. Правда, по сравнению с американцами он держался молодцом. Подстегиваемые командами кавалеристы бдительно охраняли карету при проезде по улицам. Было пустынно, и цокот копыт по мостовой громким эхом отдавался в стенах домов; как ни странно, было в этом звуке что-то утешительное. Расставшись в отеле с остальными, генерал Шерман сразу же направился к двери Густава Фокса и решительно постучал.

– Долг зовет, Гус! Просыпайтесь-ка!

Дверь тотчас же открылась. Гус еще даже не раздевался, разве что снял сюртук; свет ламп ярко освещал заваленный бумагами стол.

– Сон – удел злодеев, – сказал он. – Входите же и поведайте, что привело вас в столь поздний час.

– Международная тайна – и, судя по всему, как раз из вашей епархии.

В молчании выслушав описание мимолетной встречи, Гус энергично, с энтузиазмом кивнул.

– Вы дали этому офицеру прекрасный ответ, генерал. Все, что имеет отношение к русским, представляет для нас жизненный интерес сейчас – да и в любое другое время, если уж на то пошло. Они недолюбливают Британию с самой Крымской войны. Британцы вторглись на их территорию, и русские бились не жалея крови, чтобы отстоять свою землю. Однако врага они видят не только в Британии, а чуть ли не в каждой прочей европейской стране. Ради самозащиты они раскинули великолепную шпионскую сеть и, должен отметить, выжимают ее почти досуха. Теперь уж я могу сообщить вам, что несколько лет назад они похитили чертежи совершенно секретного британского нарезного 100-фунтового орудия. Они на самом деле даже подрядили американского оружейника Пэррота сделать им копию орудия. А теперь еще и выясняется, что говорящий по-английски офицер из свиты русского адмирала хочет переговорить с вами наедине. Восхитительно!

– А мне-то теперь что делать?

– Отпереть дверь в восемь утра – и поглядеть, к чему это приведет. С вашего позволения я приму участие в этом вашем приключении.

– Об ином я и не помышлял – тем более что это ваши игры, а не мои.

– Я приду в семь, так что остались считанные часы. Пойдите пока поспите.

– Да и вы тоже. А когда придете, заодно уж прихватите кофейник побольше. День нынче выдался долгий, а завтрашний, сдается мне, будет и того длинней.

***

Разбудил Шермана стук в дверь. Проснулся он тотчас же; долгие годы боевых действий научили его готовности бодрствовать в любое время дня и ночи. Натянув брюки, он открыл дверь. Отступив в сторону, Гус дал знак коридорному пройти первым – и тот вкатил в комнату сервировочный столик, нагруженный кофе, горячими рогаликами, маслом и вазочками с вареньем.

– Будем ждать с удобствами, – прокомментировал это Гус.

– Вот уж действительно, – с улыбкой кивнул Шерман, и только тогда заметил, что на столике три чашки. Когда коридорный с поклоном удалился, постояльцы отеля первым делом убедились, что дверь не заперта, после чего уселись у окна, прихлебывая кофе и наблюдая за неспешным пробуждением Брюсселя.

В пару минут девятого дверь в коридор открылась и тут же захлопнулась. Вошедший – высокий мужчина в черном костюме – прежде всего запер за собой дверь и лишь потом огляделся.

Кивнул генералу Шерману, после чего обернулся к Гусу.

– Я граф Александр Игоревич Корженевский. А вы кем будете?..

– Густав Фокс, заместитель министра военно-морского флота.

– Замечательно! Вы тот самый человека, с кем мне хотелось связаться, – заметив, что Гус вдруг нахмурился, граф со взмахом руки поспешил развеять его опасения. – Уверяю вас, о вашем существовании ведомо лишь мне одному, а уж я не выдам эти сведения ни одной живой душе. Я сотрудничаю с русской флотской разведкой уже не первый год, и у нас есть один общий друг – капитан Шульц.

Тут Гус с улыбкой подал графу руку.

– И в самом деле друг, – и обернулся к озадаченному Шерману. – Как раз капитан Шульц доставил нам чертежи британского орудия, заряжавшегося с казенной части, о котором я вам говорил. – Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он снова поглядел на Корженевского. – Кстати, а вы сам не имеете ли к этому событию какого-либо касательства?

– Касательства? Мой дорогой мистер Фокс, рискуя показаться нескромным, должен признаться, что как раз я-то в первую голову и ухитрился организовать похищение чертежей. Следует вам знать, в юности я посещал Королевский военно-морской колледж в Гринвиче. Окончив сие заслуживающее всяческих похвал заведение, за годы учебы в нем я завел множество друзей. Вынужден признаться, я весьма широко известен в британских флотских кругах. Настолько, что старые однокашники по-прежнему кличут меня граф Игги. Меня считают недалеким, но очень богатым, этаким неиссякаемым источником шампанского.

– Что ж, граф Игги, – встрял Шерман. – Сейчас могу угостить вас только кофе. Пожалуйста, присаживайтесь и отведайте. После чего, наверное, просветите нас по поводу причины сей встречи sub rosa <Тайной, без огласки (лат.)>.

– Буду просто в восторге, генерал, просто в восторге!

Выбрав стул, стоявший дальше всех от окна, граф с благодарностью кивнул, когда Фокс передал ему чашку кофе. Отхлебнул пару глотков и только тогда заговорил:

– Моя величайшая прихоть в последнее время – мое суденышко «Аврора». Полагаю, уместнее назвать его яхтой, нежели кораблем. На паровом ходу, поскольку я всегда был слабоват по части всяческих шкотов, гротов, стакселей и прочих премудростей, которыми столь кичится большинство моряков. Суденышко – просто прелесть, как раз то, что нужно для повесы. Да и странствовать на нем туда-сюда и обратно очень удобно. Люди восторгаются его обводами, но редко интересуются, с какой это стати оно здесь стоит.