Он… похож на статую. Красивую статую из белого мрамора, сделанную рукой мастера, воспевающего идеал. Широкоплечий, темноволосый. Идеальная выправка, черты лица, одежда, – всё идеально до приторности, но глаза – красивого оттенка моря во время шторма – совершенно неживые. Оценивающие, колкие, равнодушные. Увидь я такого на улице – сбежала бы. Жизнь доказала мне, что глаза человека редко врут, и от этого типа я бы предпочитала держаться как можно дальше.
Увы, такой возможности мне не представилось, потому я с неслышным вздохом присела в вышколенном реверансе, скромно опустив глаза.
Герцог встал, а за ним, по правилам, и все присутствующие.
– Лорд Беркут, я рад принимать вас в своём доме как своего будущего зятя. – Начал он, будто тост произносил, – Позвольте представить вам мою старшую дочь и вашу будущую супругу, леди Айрин Элайзу тер Моран.
Тот с неторопливой грацией хищника приблизился ко мне, прожигая всё таким же до дрожи неприятным оценивающим взглядом.
– Добрый вечер, леди Моран. Очень рад знакомству, – отстранённо улыбнулся он, обслюнявив мне руку. Дурацкий этикет.
– Взаимно, лорд Беркут, – столь же натужно улыбнулась я, аж зубы свело, незаметно вытирая руку об платье и убирая подальше несчастную конечность. Во избежание.
После этого меня опять же по традиции повели к столу (конечность пришлось всё-таки вернуть, хотя она упорно сопротивлялась), и опять же по традиции оставили по правую руку от себя. Традиции в этом мире прописывали жизнь до таких мелочей, что я не удивлюсь, если вдруг меня однажды отчитают за неправильную посадку на унитазе. И жить так всю жизнь? Боже, спаси и сохрани… к чёрту богатство, я так дольше года не протяну.
– Приятного аппетита. – Герцог наконец-то изволил сесть, и я изящно свалилась на стул. Эх, как хотелось бы сейчас чисто назло всем этим каменным рожам вальяжно откинуться на спинку, есть куриную ножку не серебряным ножичком и вилкой, а руками, закинуть ногу на ногу и в качестве последнего аккорда пукнуть и рыгнуть на весь белый свет. Просто потому, что бесят быть такими наигранно-идеальными. Наверняка глубоко в душе мечтают однажды на таком ужине проделать всё то же самое.
– Я с удовлетворением наблюдаю, что за время пребывания здесь вы хорошо изучили этикет, – вдруг подал голос женишок, разрывая молчание, – Если бы не знал наверняка – не подумал бы, что вы, леди, недавно прибыли из запечатанного мира.
Я от неожиданности чуть не подавилась. Неведома, видать, аристократам полезная поговорка: «когда я ем – я глух и нем». А жаль, я уж надеялась, что удастся просто спокойно поесть и тихо свалить.
Вот и разбирайся теперь, это он комплимент мне сделал, или соотечественников оскорбил.
– В этом нет ничего удивительного, милорд, – улыбнулась я, – у всех есть скрытые таланты, которые мы открываем в себе, только попав в отличающиеся от привычных условия. Уверена, любой житель Ашхена, попав на Землю без возможности вернуться, узнал бы о себе много нового.
…На Земле, особенно в России, вот этих бы точно просветили, если бы они вели себя там так же, как здесь – словно боги с небес сошли. Причём не факт, что цензурно и без последствий для нежной аристократической психики.
– Позволю себе усомниться в ваших словах, – хмыкнул верховный маг, – Благородная кровь и воспитание – они либо есть, либо нет.
Вот бесит. Бесит и всё. Точка.
– Безусловно, – всё-таки не скривившись при словосочетании «благородная кровь» (звучит как лошадиная порода), кивнула я, – Но настоящее благородство, если таковое вообще существует, в чём я искренне сомневаюсь, оно не передаётся по наследству и не зависит от древности рода. А воспитание – это нередко всего лишь внешний лоск, привычка, вышколенная маска, за которой может скрываться как чистая, так и гнилая душа.
Повисло молчание, но в этот раз тяжёлое. И только тут я поняла, кому и где сейчас выдала эту тираду. Чёёёрт. Дура, в этом мире все, особенно знать, фанатично относятся к «благородству» древних родов, носятся со своим происхождением, будто это их главная заслуга в жизни… да ещё и патриархальный строй, а тут презренная женщина такое ляпнула. Ну не сдержалась, простите, на больное наступили. Дайте угадаю, сейчас меня начнут коллективно поедать. Такой массовый прилив каннибализма. На счёт три…