И, в-третьих — познакомиться с людьми, с которыми он работал на базе в Юргордене, о чем упоминала Велчева. Ведь в тот вечер Манолов направлялся как раз туда. Надо и мне съездить на эту базу, а по дороге еще раз осмотреть поворот, если конечно не помешает туман. Ознакомиться с рукавами залива, подступающими к шоссе. То, о чем обмолвился Брюге, вчера мне показалось интересным и важным, но теперь, с приходом нового дня, представляется просто журналистической уткой. Творческой игрой воображения, как принято говорить в их среде. Люди, занимающиеся доставкой наркотиков, почему-то были заинтересованы в убийстве Манолова Или — группа, ведущая слежку за Маноловым, находилась не на шоссе, а была доставлена и на моторных лодках, на которых потом и скрылась. Чересчур сложно и не особенно убедительно.
Хорошо бы сегодня побеседовать и с шофером грузовика. Попрошу Ко^ьмара переводить, вряд ли шофер владеет каким-либо языком, кроме родного.
Я одеваюсь и обдумываю вопросы, которые задам шоферу. Из радио льется тихая, приятная музыка, прерываемая голосом диктора, задушевным тоном рекламирующего достоинства нового стирального порошка Тем не менее я пробую наслаждаться концертом Вивальди.
Шофера зовут Тине Йенсен. Данные, собранные о нем, ничего не говорят. Он видел свет фар встречного автомобиля, но не предполагал несчастья. Столкновение произошло внезапно, он почувствовал острую боль и потерял сознание. Пришел в себя на асфальте, куда его положили подоспевшие на помощь пассажиры остановившейся машины Остается много неясных вопросов, которые хотелось бы выяснить. Главным образом меня интересуют путевые листы и те места, где он останавливался по дороге. Фирма, в которой он работает, также находится в Юр гордене Таким образом можно будет совместить посещение этой фирмы с посещением базы.
Я складываю необходимые вещи в “дипломат” и спускаюсь в фойе. Люди, спускающиеся или поднимающиеся по лестнице, оживленно беседуют, здороваются друг с другом. Явно, большинство постояльцев живет здесь уже давно. У входа тихо урчат моторами два автобуса.
У меня в запасе несколько минут, и я отправляюсь к автомату с сандвичами С негромким щелчком он выполняет мой заказ Затем соседний автомат выдает мне порцию кофе. Не знаю, быть может, я просто не привык, но досадно получать точно отсчитанные калории от безликой машины. Правда, у автоматов есть одно достоинство — они не фамильярничают с клиентами.
Сажусь в одно из свободных кресел и терпеливо поглощаю свой завтрак, окруженный утренней сутолокой фойе. Звучит многоязычная речь, посыльные развозят багаж отъезжающих, в стайке девушек раздается задорный смех. Ловлю себя на мысли о том, что хорошо бы очутиться на месте одного из постоянных обитателей пансиона, думать о лаборатории и работе, о подопытных кроликах, мудро шевелящих ушами. Вспомнилась Эмилия в белом крахмальном халате у окна, деловито и спокойно рассматривающая стойки с пробирками.
Так, наверное, в эти часы думал и Женя. Но меня, к сожалению, ожидают отнюдь не подопытные кролики.
— Доктор Дебрский?
Поворачиваю голову. От группы людей у стойки бара отделяется молодой мужчина лет тридцати, жгучий брюнет с живыми глазами.
— Извините, что побеспокоил вас здесь. Моя фамилия Стоименов… доктор Стоименов.
Мы обмениваемся рукопожатием. Стоименов тихо обращается ко мне:
— Можно ли на минутку побеспокоить вас?
— Разумеется!
Мы отходим в сторону. С моей точки зрения это совершенно излишне, но я соглашаюсь ради успокоения Стоименова. Тот, кому надо, прекрасно может нас подслушивать и здесь.
— Я хотел еще вчера показать вам кое-то, но вы уехали… Не знаю, но может быть, это представляет для вас интерес, — говорит Стоименов. — Ведь вы знакомились с протоколами доктора Манолова…
— Верно. А что в собирались мне показать?
— Его записи.
— Какие именно?
— Как вам сказать… — пожимает плечами Стоименов, — это заявки на получение подопытных животных. Ничего особого они собой не представляют, но на обороте он делал записи. Доктор Велчева сообщила, что придется повторить его последние опыты, вот я и подумал…
— А где они?
— В институте, я держу их отдельно.
— Благодарю вас, — говорю я. — К обеду надеюсь побывать в институте и обязательно загляну к вам.
Он прощается и торопливо направляется к готовящемуся отъехать автобусу. Я допиваю остывший кофе и выхожу на улицу, окутанную тумаком.
Заявки, на обратной стороне которых Манолов делал записи. Вот только я не успел спросить Стоименова, как они попали к нему, а это может оказаться важным.
…………………………………Желтое пятно противотуманных фар ложится перед “вольво” на асфальт, а я стараюсь, чтобы оно не пересекало белую разделительную линию, тянувшуюся посередине дороги. Порой мне кажется, что автомобиль стоит на месте, но повороты и свет встречных фар. появляющихся как будто из-под земли, возвращает меня к действительности. В фарах есть нечто гипнотическое, они притягивают к себе. Лишь белая линия мешает встречным машинам налететь на меня. Они проносятся рядом, глухой рев их моторов замиряет позади, и я вновь остаюсь один на один с желтым пятном перед собой, за которым мне никогда не угнаться.
Скоро место катастрофы. Я запомнил его по дорожным знакам и характерным очертаниям скал.
Останавливаю “вольво” справа на обочине и пешком перехожу шоссе.
Внизу, под перилами ограждения, ползут косматые клочья тумана. Они налетают на острые зубья скал, рвутся на куски, и под ними проступает ледяной смут обрыва. Напротив виднеются едва различимые очертания островков, хаотически разбросанных по заливу.
Брюге прав. В запутанном узком лабиринте островков полицейские катера бессильны. Да и невозможно темной ночью объехать каждую бухточку.
Это многое меняет. И события могли развиваться той ночью не так. как я себе представлял их прежде. Если внизу, в двадцати метрах от поворота, находился катер с убийцами, к прежним версиям нужно прибавить еще одну, заслуживающую самого пристального внимания. От моей уверенности, что на фотопленке Брюге засняты все действующие лица, не остается и следа. Катер мог тихо причалить к берегу и потом также незаметно отплыть. Все другое — камуфляж.
Я стою у обрыва, и холод пронизывает меня. За спиной проносятся автомобили; и в свете их фар моя тень кажется гигантской и уродливой.
Больше здесь делать нечего. К моему пасьянсу можно прибавить еще один листок.
Я медленно возвращаюсь к машине. Нужно поторапливаться в Юргорден.
Поворот сменяется за поворотом. Вдали видны очертания городка на полуострове, глубоко выдающемся в море. Туман постепенно рассеивается. С обеих сторон шоссе появляются размытые силуэты дач с островерхими крышами, ухоженными террасами, серебристыми канадскими елями и арками из белого камня. Их сменяют пансионаты и отели, обращенные застекленными фасадами к скупому солнцу. Оно уже поднялось над заливом и своим металлическим сиянием походит на солнце с далекой чужой планеты.
А вот и улицы небольшого, но богатого городка, живущего за счет туристов и курортников. Повсюду рестораны, диско-клубы, магазины и киоски сувениров. Яркие рекламы извещают о начале сезонной распродажи одежды, зазывают в конторы туристских фирм. Лето прошло, однако, городок старается поддерживать свой привлекательный вид, впрочем, ему это не трудно, ибо сюда приезжают на отдых круглый год. Даже сейчас, несмотря на промозглый туман, на улицах царит оживление.
Я оставляю “вольво” на платной стоянке возле центральной площади, опускаю монету в автомат и отправляюсь на разведку. Филиал фирмы “Скандия” обязательно должен находиться в центре. Подобные предприятия заботятся о престиже.
Предположение мое подтверждается — филиал находится неподалеку от площади, между украшенной колоннами почтой, банком и витринами супермаркета вездесущей фирмы “Нордквист”.